На наш взгляд, в типологию культурных героев Тарковского следует включить только те имена, которые связаны с выдающимися достижениями в истории человеческой культуры, с установлением конституирующих культурный космос первоначал и принципов, дополнив критерий терминологической точности парадигмой «жертвенная судьба пророка или первооткрывателя великих идей», что соответствует авторской концепции поэзии как жизнетворческого «горения». Чтобы избежать путаницы в определении тематических разделов словаря имён, мы предлагаем регионально-хронологический принцип, соотнесённый с общепринятой периодизацией мировой истории. Тогда типология культурных героев поэзии Тарковского примет следующий вид.
Древний мир
1. Библейский мир:
первый человек Адам, являющийся в мире Тарковского знаковым образом первого поэта, совершившего таинство дарования имён в Эдемском саду (имя Адама эксплицировано в пяти текстах: «Степь», «Я учился траве, раскрывая тетрадь», «Когда вступают в спор природа и словарь», «За хлеб мой насущный, за каждую каплю воды», «Манекен»);
отец всех евреев Авраам, совершивший исход из языческого Вавилона в Землю Ханаанскую, что положило начало первой монотеической религии иудаизму («И я ниоткуда»);
боровшийся в ночи с Богом патриарх Иаков, за что он получил новое имя Израиль, ставшее названием Святой Земли и еврейского теократического государства («Надпись на книге» («Покинул я семью и тёплый дом»); имплицитно присутствует в стихотворении «Рукопись»: «<>Так соль морей и пыль земных дорог Благословляет и клянёт пророк, На ангелов ходивший в одиночку» (I, 189));
пророк и вероучитель Моисей, выведший народ Израиля из египетского рабства и получивший от Бога Десять заповедей, ставших основой религиозно-этического монотеизма (имплицитно присутствует в двух текстах: «До стихов» («<> Огнём вперёд судьба летела Неопалимой купиной <>» (I, 191)) и «Я по каменной книге учу вневременный язык» («А в пустыне народ на камнях собирался <>» (I, 287));
основоположник древнееврейского государства и великий поэт царь Давид, «псалмический мелос» (Кекова) которого унаследовала поэзия Тарковского (имя царя Давида, как и имя Адама, эксплицировано в пяти стихотворениях: «Полевой госпиталь», «Пруд», «Памяти М.И. Цветаевой (IV)», «Портной из Львова, перелицовка и починка» (в первоначальной редакции), «Пляшет перед звёздами звезда»);
«большие» ветхозаветные пророки: Исайя («Я по каменной книге учу вневременный язык»), Иеремия («Посредине мира»), Иезекииль (имплицитно в стихотворении «Феофан Грек»), Даниил («К стихам»);
«глас вопиющего в пустыне», Иоанн Креститель «последний пророк» и Предтеча Иисуса Христа (имплицитно в стихотворении «Надпись на книге» («Покинул я семью и тёплый дом»));
основатель новой мировой религии Иисус Христос (имя Христа эксплицировано только в одном тексте «Как Иисус, распятый на кресте», но оно легко восстанавливается по прозрачным новозаветным аллюзиям более чем в десяти стихотворениях, например: «Голуби на площади», «Камень на пути», «Жизнь, жизнь» и др.);
апостол Иоанн Богослов, автор четвёртого Евангелия и Апокалипсиса, эсхатологической символикой которого перенасыщена поэзия Тарковского («Предупреждение», «Степь», «Эвридика», «Лазурный луч», «Комитас», «Меркнет зрение сила моя» и др.).
2. Античный мир:
полулегендарный слепой аэд Гомер родоначальник древнегреческого эпоса (как автор «Илиады»[6], эксплицирован в стихотворении «Мщение Ахилла»);
блестящая плеяда эолийских поэтов зачинателей европейской лирики: Сафо («Телец, Орион, Большой Пёс»); Алкей («Стихи из детской тетради»); Анакреон («Загадка с разгадкой», «Из Анакреона»);
«отец трагедии» Эсхил, которого Тарковский ставил выше Шекспира («Шекспир Эсхил», «Прометей»);
основоположник «диалогической» философской школы Сократ, мужественно принявший смерть по приговору несправедливого суда («Сократ»);
основоположник науки геометрии Эвклид («Сны»);
римский поэт Овидий, автор поэмы «Метаморфозы», являющейся самым полным сводом сюжетов античной мифологии (в цикле «Степная дудка» Тарковский напрямую отождествляет свою судьбу с судьбой римского поэта-изгнанника).
В перечень античных имён необходимо включить три мифологических имени Прометея («Эсхил»), Атланта («Руки») и Марсия («После войны» II), хотя это и противоречит заявленному нами принципу типологии культурных героев как выдающихся деятелей в истории мировой культуры. Помимо того, что похититель творческого огня и создатель первых людей Прометей и держатель небесного свода Атлант являются культурными героями по определению, они включены в концептуальную для Тарковского парадигму «жертвоприношение во имя людей и мира», имеющую столь свойственную его поэзии космогоническую направленность. Что касается козлоного сатира Марсия, наивно вздумавшего состязаться в музыкальном искусстве с самим Аполлоном, за что с него живьём содрали кожу по приказу жестокого Мусагета, его печальная история, как и история изгнанника Анжело Секки (I, 424425), стала для Тарковского-ребёнка одним из первых уроков сострадания всем живущим на земле, который поэт усвоил на всю жизнь:
(I, 141)Эпоха Средневековья и ренессанса (VXVI вв.)
1. Западноевропейский мир:
«безвинный изгнанник» Данте Алигьери, автор «Божественной комедии», в которой впервые в художественной форме была представлена целостная христианская модель мироздания (имя Данте эксплицировано в двух стихотворениях: «Вы, жившие на свете до меня» и «Балет»; имплицитно оно присутствует в тех текстах, где есть образы мятущихся теней-страдальцев и другие атрибуты «адского» дискурса, например: «Я тень из тех теней, которые, однажды», «Тот жил и умер, та жила», цикл «Чистопольская тетрадь», «Елена Молоховец» и др.);
первооткрыватель гелиоцентрической галактической системы польский астроном Николай Коперник («Рифма»);
выдающийся физик, обосновавший принцип относительности в механике задолго до Альберта Эйнштейна, и знаменитый астроном, открывший пятна на Солнце, фазы Венеры, спутники Юпитера, горы и впадины Луны, под давлением церкви вынужденный отречься от главного своего открытия вращения Земли вокруг Солнца, Галилео Галилей (в стихотворении «Предупреждение» упоминается «число Галилея» как один из ключевых нумерологических «кодов» мировой гармонии);
великий английский драматург Уильям Шекспир, создатель Гамлета «вечного образа» человечества в его трагических поисках смысла жизни (имя Шекспира эксплицировано в стихотворении «Шекспир Эсхил»; «гамлетовские» реминисценции встречаются в четырёх текстах: «Стань самим собой», «Имена», «Мне опостылели слова, слова, слова» и «Могила поэта»).
В этот список, на наш взгляд, следует добавить имя основателя средневекового ордена нищенствующих монахов Франциска Ассизского, под обаянием личности и учения которого Тарковский находился всю жизнь, а книгу «Цветочки» считал одной из лучших в мире. Есть свидетельства современников поэта, в которых рассказывается, как он совершенно в духе святого Франциска вытаскивал дождевых червей из канавы[7] и спасал шмеля, оказавшегося пленником двойной оконной рамы[8]. К христианской этике Франциска Ассизского, несомненно, восходит ключевой образ поэзии Тарковского «нищий царь», за которым угадывается судьба его любимых культурных героев странствующих учителей веры и гонимых мирской властью пророков, с чьей долей поэт соотносил свой жизненный путь.
державной коронеДрагоценней звезда нищеты <>(1,310)2. Древнерусский мир:
автор первого древнерусского летописного свода «Повесть временных лет» монах Нестор («Посредине мира»);