Как свидание? Какое еще свидание, ты что, Люд? Нет, точно нет.
Ева замотала головой, затараторив как заведенная. Вручила ей бритву обратно и выбежала из душевой.
А ночью не могла уснуть. Столько новых знакомых, мест, событий! Да за всю ее жизнь столько не было. Она посмотрела на тонкий месяц, что ярко светил в окно и казалось, улыбался нарисованными губами. Ева фыркнула собственным ассоциациям ей, что теперь везде будут мерещиться его губы и он сам?
А ведь как красив! Она таких ещё никогда не встречала! Даже Никита, что с детства рос вместе с ней и теперь в подростковом возрасте ходит за ней по пятам и буквально не дает прохода, не вызывал никогда в ней таких чувств. Хотя в интернате все девчонки по нему с ума сходят Вновь посмотрела на месяц, открыв глаза и вот ей богу на мгновение увидела там улыбающееся лицо Мити
Митя снова повернулся на другой бок. Сон не шел, а еще этот месяц, нагло заглядывающий в окно. Его впервые за весь сезон одолевали дикие немыслимые для него мысли! Он бесконечно и упрямо думал лишь о ней. Ну да, красивая. Да, необычная внешность яркая, запоминающаяся. Да, высокая, и еще миллион Да. И да, ему понравилось то, что он сделал там в клубе
Глава 4
Еще вчера ни за чтобы не поверила, что Людмила окажется права!
Ева осторожно провела лезвием по намыленной ноге. Та стала гладкая и белая! Черные волоски остались на бритве. Надо же, как гладко!
Она восхищенно посмотрела на свои ноги теперь ей точно можно попросить у Люды и шорты и ту розовую юбку на свидании она будет сногсшибательна!
Митя провел рукой по влажным после душа волосам, от души брызнул дезодорантом на подмышки, натянул на себя белоснежную футболку, которая слепила на контрасте с его загорелым телом. После вчерашнего их второго «капкана» он окончательно свихнулся. Всю ночь не сомкнул глаз, придумывая под каким предлогом не ходить на дискотеку пацаны не поймут, точно засмеют что трус и не придумал ничего лучше, как не ходить туда с НЕЙ. В общем, после обеда подошел, схватил нагло как обычно за тонкое запястье и предложил после ужина встретиться за библиотекой. К ужину об этом знал весь лагерь! А ведь это не свидание, как придумали девчонки, это просто
Что же это?
Он со злом захлопнул дверцу шкафа, нервно натянул на ноги кроссы и выбежал в знойный вечер. Ну он ей устроит, ведьма!
Чем ближе он подходил к одноэтажной деревянной библиотеке, тем сильнее тряслись его натренированные ноги. Дыхание сбилось, а ладони стали влажными. Перед библиотекой остановился на минуту, перевел дыхание. И завернул за угол, из-под дорогих кроссовок полетел гравий!
Она уже стояла у розовой акации, облизывала губы и вытирала ладошки о подол короткой юбки.
Опять вырядилась!
Волосы закрутила, блин! Губы намазала липким клубничным блеском он помнил его вкус! Топик на ней тоже белоснежный они в ночи будут как два маяка!
Привет! сказал порывисто. Она испуганно подскочила.
П..привет, улыбнулась, заикаясь.
Пошли, протянул руку и схватил ее за ладошку. Девчонка пискнула и побежала за ним следом.
Идет, сам не зная куда. Ведет ее как овечку следом. Спускаются в сторону побережья. Им запрещено туда ходить с закатом солнца, но он знает все обходные тропы так что считай, никто не увидит. Он в этом лагере седьмой сезон и еще ни разу не был замечен в нарушениях.
Куда идем? надо же и вправду дрожит, а он думал, показалось. И голос и рука в его захвате.
К морю.
Нельзя же!
Со мной можно, хмыкнул. Боишься?
Нет. Ни капельки.
Не хочешь?
Хочус тобой хочу.
Ее глаза зеленые и он тонет в них.
Классно, говорит как завороженный и сильнее сжимает ее пальцы. Я тоже хочу с тобой
Она улыбается и вдруг прикасается пальцами к его лицу. Ведет по щекам и лбу, и ему кажется, что этими вот движениями она сейчас приворожила его к себе навсегда. Намертво. На целую вечность
О, господи, я умираю! у нее настоящая истерика! Она сидит на коленях на полу и с ужасом прижимает руки к окровавленной пижаме. Смотрит на простынь в своей кровати и не верит глазам. На белоснежном покрывале яркие кляксы крови, сама она в крови и пижама и руки, а низ живота наливается непонятной болью.
Помогите! кричит Людка, и девчонки убегают за вожатыми.
Он что приходил сюда? с неверием спрашивает Люда и заглядывает ей в лицо. Или что с тобой?
Кто? спрашивает Ева и снова начинает паниковать. Вроде и боль отступила, но она чувствует как по ногам течет что-то липкое и горячее.
Митька кто! Спрашиваешь! У вас что-то было?
Ты что? Нет!
А откуда кровь тогда?
Позади голос Натальи, их вожатой.
От первого раза столько крови не бывает! И кто бы его сюда впустил? Они только на море сбегать умеют! Ева, встань на ноги, весь отряд на уши подняла! Что ты кричишь?!
Ева поднялась, дрожа от страха.
Болит что-то?
Нет.
А месячные когда были?
Что? Не было
Ни разу? До сих пор не было?
Н..нет.
Так вот, пожалуйста, начались. Лет то сколько. Давно пора! Господи, ты что из леса? Мать не учила тебя? Не предупреждала что ли? Ты с какой планеты?
Натали, ты, что напала на нее! Людка с ужасом прижала Еву к себе. Она же реально из тайги и нет у нее никакой матери. Она из интерната! Блин, Ев, ты не знала про эти дни, да?
Слышала что-то, но никто не говорил как-то. Это не опасно же?
Нет конечно. Ну, ты даешь блин! Пойдем в душ, и расскажу тебе, что это не смертельно! А орала то как, там чуть не обоссались все от страха!
***
В столовке с утра все хихикали, показывая на нее пальцами. Еве кусок в горло не лез. А потом прямо у их столика нарисовались Степан и Митя и она вообще чуть не подавилась. Митя сел рядом важно придвинув к ней стул. Положил свою руку ей на плечо. Вожатые недобро покосились. Они и так уже за ними пристально следят, чтобы деточки не дай бог что еще не учудилиМитя то может, все только и говорят, видимо впечатленные его ростом и тем, как он выглядит. Ну уж точно не на свои пятнадцать
Как ты? спросил и посмотрел на ее губы.
Нормально.
Не болит?
Что не болит? краска стыда залила лицо. Из глаз еще немного и брызнут слезы.
Ладно, забудь. Главное, чтобы ничего не болело.
Господи даже он знает, что такое женские дни, а онанадо же было так опозориться. Но в их интернате подобные темы под запретом. Они вообще там как зомби роботы, учат только то, что интересно общине. И эти интересы ему никогда не понять. И даже знать не надо. Опасно для жизни. А она, оказывается, так сильно отличается от обычных подростков, от сверстниц. Она совсем другая и уже через две недели снова вернется в свою общину, в ненавистный всем сердцем интернат. И они вырастят из нее настоящую отшельницу. Ева с силой сжала салфетку и порывисто вжалась носом в его грудь.
Столовка на мгновение погрузилась в обалдевшую тишину. Она слышала лишь биение его сердца и больше всего на свете хотела лишь одного сбежать с ним на край света.
Ева, Митя! раздался строгий голос старшей вожатой. Ну-ка расселись!
Дети вокруг засмеялись, и Митя нехотя убрал с нее свою руку.
В восемь за библиотекой? шепнул на ухо.
Она кивнула в ответ, и он довольно улыбнулся. На щеках заиграли ямочки. Господи, какой красивый
Но этой встрече не суждено было произойти, как и всему тому, что она себе на придумывала. Уже через два часа с ней произошло то, о чем твердила община. Она увидела тех других, из-за которых сутками корпела над чтением, практиками и древними знаниями. Она увидела мертвых и навсегда поняла, что другая.
У кромки леса появился туман редкость для южного побережья. А она как никто другая знала, что туман не может быть «одиноким». Из сизового дыма на нее смотрели дети, что когда-то пропали в этих лесах. Мертвые дети, если быть точным. И она не пошла к нему. Свернула к морю, обливаясь слезами и дрожащей рукой написала:
«Ты прав, Митя, я практически ведьма. То, что я знаю о своих таёжных края не понять столичному мальчику. И нам никогда не суждено быть вместе. Пожалуйста, забудь меня и никогда больше не вспоминай. Ева».