Пацаны, начал он, дело паршивое. Но раз вопрос поднят надо его решать. Может, Лука и крыса, но давайте вспомним, что сказала Иисус по этому поводу Интересно, заинтересовались пацаны, а что же такого сказал Иисус по поводу крыс?
Иисус сказал: «Кто сам без греха, тот пусть первый бросит в меня камень». Или, может, среди вас, пацаны, есть какой безгрешный? Или святой? Или великомученик, на худой конец?
Может, и нету среди нас святых, насупился судья, но крыс тоже нет.
Согласен, сказал Буратино, но как говорится, от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Сегодня ты, к примеру, судья и судишь Луку, а завтра, может быть, всё будет наоборот.
Ну, может.
Так не суди и не судим будешь. А человек, может быть, ошибся и теперь сам раскаивается, а вы ему сразу за это почки опускать.
Так он же крыса, вставил один из незнакомых, а мы через него пострадали.
Вот! -Буратино поднял указательный палец. Теперь мы перешли к главному вопросу. Он виноват, а вы пострадали. Это и есть суть проблемы. А я, как человек, ратующий за справедливость, не хочу, чтобы по вине парня, работающего со мной, кто-то страдал, тем более такие честные и порядочные ребята. Поэтому, Буратино достал две монеты по одному сольдо, я предлагаю вас сатисфакцию.
Пацаны как-то нерешительно посмотрели на деньги. Конечно, им хотелось их взять, но они размышляли над тем, как это будет выглядеть в глазах других пацанов. А выглядеть это могло по-разному, смотря как повернуть. Ведь всегда мог найтись такой, который потом сказал бы: «Да они подняли весь вопрос из-за денег, они же шкуры»
Парни, не надо думать, что я от вас откупаюсь, продолжал Пиноккио, держа деньги на ладони, но мне было бы неприятно работать с человеком, который закосарезил и косяк которого мне не удалось бы исправить.
Всё равно мы деньги не возьмём, неуверенно произнёс судья. Что же мы, барыги какие-нибудь, со своих пацанов деньги брать?
Так не берите, радостно согласился Пиноккио, я вам денег и не предлагаю, а это, он подкинул на ладони монеты, это маленький корефанский подгон от нашей бригады вашему портовому коллективу, чтобы впредь между нами не было косых взглядов. Идёт?
Ну, если это корефанский подгон, нехотя согласились пацаны, тогда ладно.
Конечно, пусть пацаны, потерявшие своё имущество, побухают и отдохнут как следуют, продолжал Буратино, а в следующий раз вы нас чем-нибудь подогреете.
Ладно, согласились портовые пацаны, без базара. Вот у рыбаков понаворуем рыбы из сетей, вас позовём жарить.
Мы придём, пообещал Пиноккио, только у нас в бригаде два паренька, так они вдвоём целую корзину рыбы съедят.
Этого добра у нас хватает, заверил судья, пусть хоть каждый по корзине ест.
А мы хлеба купим, винца, папирос, улыбался Буратино, чувствуя, что вопрос решён, только вы уж, парни, не обижайтесь на Луку. Не со зла он, а по дурости.
Да чёрт с ним, не обиделись парни и ушли.
А Крючок, не находивший себе места во время всего разговора, с надеждой в голосе спросил:
Ну, что они сказали?
Сказали, что, если будешь плохо шарик катать, они тебе ноги поломают, смеялся Буратино.
Да ну тебя, я же серьёзно.
Всё нормально, не бойся. Они пригласили нас на ужин. Я пообещал, что придём.
Я не пойду, сказал Лука, неудобно как-то.
И слава Богу, вставил Чеснок.
Давайте лучше играйте, пацаны, а об остальном я позабочусь, сказал Буратино.
В этот день они выиграли ещё четыре сольдо у одной страшно жадной, известной всему городу торговки. На этом им пришлось закончить, так как женщина, огорчённая проигрышем, развизжалась на весь порт:
Ой, люди добрые! Что же это творится? Что же это происходит? Посреди белого дня жулик обыграл бедную вдову. Да ещё деньги обратно не отдаёт. Где полиция, где власти?
Молчи ты, дура, пытался урезонить её Чеснок, как сама тухлой рыбой торговать, так тебе ни власть, ни полиция не нужна, а тут распричиталась.
Ой, уйди, сухо произнесла торговка и, переведя дух, заголосила с новой силой, и нет закона в этом государстве, и каждый бедную вдову хочет разуть, раздеть.
Нужна ты была, тебя раздевать, прокомментировал Фальконе, у тебя под одеждой жалость одна, да рыба тухлая.
Это морда у тебя тухлая, парировала обиженная вдова, а меня даже полицейские щипают. Я ужас какая горячая.
Послушайте, горячая синьора, идите отсюда подобру-поздорову, посоветовал ей Пиноккио, а то как бы чего не вышло.
А то и вправду разденем, пригрозил Чеснок.
Ой, да я и сама разденусь, только деньги отдайте. Что же я без них делать буду, чем питаться?
Тем временем крики вдовы стали собирать любопытных, а сама торговка рвала на себе одежду, рыдала и требовала у Крючка денег.
Ладно, пацаны, тихо произнёс Буратино, рассыпались, встречаемся на рынке.
Крючку дважды повторять было не надо. И видя, что общественное мнение не на его стороне, а на стороне ограбленной им вдовы, он дал стрекача. Один из зевак попытался было его догнать, но случайно споткнулся об ногу Рокко Чеснока, а в создавшейся суматохе Фернандо наступил на него. На этом погоня и прервалась. Остальные члены бригады, не торопясь, последовали за Крючком.
Ой, глядите, да их тут целая банда, ограбили вдову и уходят! А ещё грозились раздеть меня и снасиловать. Держите их, люди добрые, полицию зовите!
Но видя, как тяжело поднимается с земли тот человек, который пытался догнать Крючка, никто вслед пацанам не побежал, а только смотрели осуждающе.
Ну, что ж, подсчитав деньги в конце дня, произнёс Буратино, он был удовлетворён сегодняшней работой, немного, конечно, но лиха беда начало.
А сколько? поинтересовался Серджо.
А как делить будем? поинтересовался Фальконе.
Денег мы выиграли шестнадцать сольдо, но два сольдо мы отдали портовым пацанам.
Лучше мы бы им морду разбили, чем деньги отдавать, заявил Фернандо.
Когда я решу, твёрдо заявил Пиноккио, тогда и будем морды бить.
Хорошо, синьор Буратино, согласился Фернандо.
Так вот, денег осталось четырнадцать сольдо. А делить мы их будем так. Каждый получит по полтора сольдо. Итого девять сольдо. Пять остаются.
А эти пять сольдо вам, синьор Буратино? поинтересовался Джузеппе.
Нет. Они пойдут в общак.
Какой ещё общак? Джузеппе явно не был доволен каким-то там общаком.
Это будут наши общие деньги, которые мы будем использовать на нужные для нас акции. Например, на подкуп полицейских.
А, понятно, невесело произнёс Фальконе, а можно будет брать эти общие деньги на личные нужды?
Нет, твёрдо сказал Буратино, для этого ты получаешь долю. Возьмёшь свои полтора сольдо и делай с ними что хочешь, только не пропей, а то
Да, понятно, понятно, вздохнул Фальконе, это мне на новый костюм придётся долго копить.
Копи, не торопись.
А кто же будет хранить общак? спросил Лука.
Вопрос по существу, сказал Буратино, предлагаю хранителем общака назначить Чеснока. Надеюсь, возражений против этой кандидатуры не будет?
Конечно, не будет, заявил Фальконе, но почему не я?
Потому что, в отличие от тебя, Рокко не пропьёт общак, отрезал Пиноккио, итак, давайте голосовать: кто за кандидатуру Рокко, поднимите руки.
Я, конечно, «за», сказал Фальконе, поднимая руку, только больно он молодой, чтобы ему такие деньги доверять.
Но на него никто не обратил внимания, и Рокко был утвержден единогласно, если, конечно, не считать его самого, так как он сам воздержался из скромности. Безусловно, парню было приятно, так как он был избран вторым человеком в банде.
Вот тебе, общаковые пять сольдо, сказал ему Буратино, вручая деньги, а остальные дели по равным долям. Теперь мы все деньги будем отдавать Рокко. Вопросы есть?
Есть, вопрос был у Фальконе, мы вообще все деньги будем отдавать ему?
Нет, только те, что заработали вместе, а те, что ты заработаешь сам, твои. Понятно?
Теперь понятно, облегченно вздохнул Фальконе.