Интересно у вас получается, Джеппетто, произнёс учитель, вы хотите сказать, что величайшее американское сражение произошло из-за ботинок, что ли?
Из-за большого количества ботинок, уточнил Пиноккио.
Любопытная теория, но достаточно спорная. Впрочем, если вы назовёте мне дату сражения, я поставлю вам пятёрку.
Буратино без запинки назвал дату.
Пять, сухо сказал педагог и, занеся оценку в журнал, посмотрел на Рокко, ну те-с, сударь, вы знаете тему?
А когда это я не знал, нагло заявил Рокко.
В классе все засмеялись. Учитель стукнул по столу указкой, призывая учеников к тишине, и сказал:
Спокойно, синьоры. Я понимаю, конечно, что подобное заявление синьора Калабрио приводит вас в состояние бурного веселья. Но всё-таки давайте его выслушаем. Прошу вас к доске, синьор Калабрио.
Рокко вышел к доске, где обычно чувствовал себя неуверенно, но на сей раз он был настроен на решительную борьбу за высокую оценку.
Значит так, начал парень, откашлявшись, бедные и несчастные, замученные непосильной рабской работой на плантациях хлопка негры изнывали от непосильной работы на хлопковой плантации.
Очень трогательно, произнёс учитель, мы все тронуты до глубины души и прониклись состраданием к бедным неграм. Поэтому больше можете не упоминать о хлопковых плантациях и непосильной работе. Только уточните, где изнывали эти бедные негры?
Известно где, в Америке.
Уточните, в какой Америке, Америк, знаете ли, много.
Это заявление учителя поставило ученика в тупик. Для Чеснока и одной Америки было много. А оказалось, что их несколько.
В Северной, шепнул мальчишка с первой парты.
Учитель заметил это и пообещал ему:
Оторву уши.
В Северной, нашёлся Рокко.
Хорошо, продолжайте.
В общем, изнывали они, изнывали на хлопковых плантациях, изнывали, изнывали
И что? Изныли? спросил учитель.
А эти на них деньги зарабатывали.
Кто эти? уточнил учитель.
Рабовладельцы деньги зарабатывали, а негры изнывали.
Понятно, негры изнывали. И так всё время? спросил синьор Колибри.
Ну, не всё время. Когда у них были выходные, они в Новом Орлеане блюз придумывали или степ какой-нибудь.
Какие талантливые. И что же произошло дальше?
А на Севере жили всякие люди-северяне, янки называются. И больно этих янков коробило, что плантаторы на неграх столько денег зарабатывают, а они нет, поскольку эти самые негры на их фабриках не работали. И было от этого янкам очень обидно. А ещё эти янки очень злились, что эти южане-плантаторы больно уж культурные были. Только их частенько ветром уносило.
Каким ещё ветром? не понял учитель.
А я почём знаю, каким, может, северным, а может, восточным? В учебнике про то не сказано. В учебнике сказано про культуру Юга и про унесённых ветром. А кого, куда, каким ветром уносило, ни слова не написано.
Продолжайте. А то ещё выяснится, что уносило их в терновник, где они благополучно пели, сказал учитель.
Песни или псалмы? уточнил Рокко.
Продолжайте, настоял педагог.
Вот значит, и началась у них война. И янки пожгли культурным южанам всякие города. И бились они неизвестно сколько.
Почему же это неизвестно? не поверил учитель. И некоторым очень, даже очень хорошо известно, сколько лет они бились.
Ну, может, кому и известно, согласился Чеснок. Бог им судья. В общем, бились они, бились и победили в конце северяне. И присоединили к себе Юг не дураки авось. А негров освободили.
Какая романтическая история. И что же стало с бедными неграми?
Известно что, негры с Нового Орлеана в Нью-Йорк переехали.
Зачем?
Как зачем, чтобы на фабриках работать. И чтобы северяне-фабриканты начали на них денежки зарабатывать.
Ну и как? Получилось?
Куда там, усмехнулся Чеснок, негры, они, конечно же, негры, но не совсем уж и дураки. Они все стали безработными, кому охота на фабрике горбатить. Стали получать пособие. Наркотиками приторговывать. Забросили свои дурацкие блюзы со степами и изобрели себе брэк-данс, хип-хоп и рэп. В общем, стали счастливы.
Какая удивительная трактовка учебника, сказал учитель и потёр очки, вот хоть месяц я буду учебник читать, никогда к таким выводам не пришёл бы.
А что же здесь такого удивительного? насторожился Чеснок.
Да нет там, в учебнике, ни про наркотики, ни про рэп, ни про блюз. Где вы всё это вычитали, любопытно узнать?
В газетах, ответил Рокко.
А где вы такие газеты берёте?
Да в порту. Там разные баре перед посадкой на пароход старые газеты выкидывают, а новые покупают. Вот я старые газеты беру и читаю.
Ну, что ж, подвёл итог учитель, сегодня у нас был урок исторического мышления. И если я вашему дружку поставил пять, то вам мне совесть не позволяет поставить оценку ниже тройки.
Тройки? возмутился Рокко. Что такое, какой ещё тройки?
В классе прошелестел ропот недовольства.
Ладно-ладно, улыбнулся учитель, под давлением общественности и учитывая вашу сострадательность к несчастным неграм, поставлю вам четыре.
Другое дело, удовлетворённо улыбнулся Чеснок и сел на своё место.
После уроков вся банда собралась на рынке. У всех аж дух перехватило от скопления шумного, подпитого и денежного лоха.
Ох-ох, сколько денег пьяных ходит кругом, сказал Чеснок, Буратино, если мы здесь не сядем играть, то всю жизнь потом будем жалеть.
Знаю, коротко бросил Пиноккио и пошёл среди толпы, выискивая полицейских.
Он нашёл двух сотрудников правоохранительных органов у лотков с мясом. Буратино знал одного из них. Это был тот самый толстый полицейский, который за один сольдо освободил Пиноккио от преследований Паджеро и его дружков. На сей раз полицейский не ел слив, так как потреблял груши. Груши были большие, сочные. И чтобы не капать на мундир, толстяк стоял в полупоклоне, но всё равно грушевый сок попадал на форму, что очень сильно расстраивало полицейского. Он на время останавливался, вытирал пятна на мундире рукавом и приступал к поеданию плодов снова. Второй полицейский не ел груш, он сидел на прилавке, слегка покачивая ногами, и пытался убить хоть одну муху дубинкой. Но делал он это довольно лениво, и по сему мухи кружили вокруг мяса весьма даже невредимые.
Некоторое время Буратино стоял невдалеке, наблюдая за полицейскими, собирался с духом. И после третьей груши, съеденной на его глазах, решился:
Здравствуйте, синьоры полицейские, вежливо поздоровался он, подходя к ним.
Оба полицейских оторвались от своих дел и неодобрительно посмотрели на мальчика. Посмотрели, но ничего не произнесли в ответ.
Здравствуйте, синьоры полицейские, уже громче сказал Пиноккио, подумав, что эти двое его не расслышали.
Чего тебе? спросил толстяк.
Дубинкой по башке хочет, ответил за Буратино неудачливый мухобой.
Нет, синьоры, дубинкой я не хочу.
Тогда что тебе нужно?
Да так, ничего особенного, просто пришёл поздороваться.
Поздороваться? переспросил толстый полицейский. А чего тебе с нами здороваться, мы что, знакомы что ли?
Мы, наверное, даже друзья? засмеялся мухоненавистник, просто мы с тобой Пьетро, забыли, что у нас есть такой носатый дружок.
А вот вы меня как-то из беды выручали, обратился Буратино к пожирателю груш, не помните?
Выручать людей из беды это наша святая обязанность, важно сказал толстый, для этого мы тут и поставлены.
«А я-то думал, вас тут поставили груши жрать да мух давить» про себя усмехнулся Буратино, но сказал совсем другое:
А знаете, синьоры полицейские, мы с ребятами в порту в напёрстки играли и случайно нашли два сольдо.
Так, сказал толстый, отбросив огрызок груши и вытирая руки об мундир, где нашли?
Мухобой тоже насторожился.
Вот и я думаю, продолжал Пиноккио, а не вы ли, синьоры полицейские, потеряли эти два сольдо? Дай, думаю, пойду, спрошу.
Точно, сказал мухоненавистник, а я всё утро маюсь, куда я подевал один сольдо?