Гийом боялся ошибок, поэтому проверял дела с архитектурной точностью. Если автомобиль, то самый надежный. Если свидание с сюрпризом, то с изучением местности и меню ресторана, вплоть до улиц и карты местности. А если жениться, то только на умной, привлекательной и по любви. Ни шагу без плана.
Себ подошел ближе, хлопнув друга по плечу. Заметил его взгляд на фотографию на столе.
Воспоминания?
Гийом кивнул.
Мы были не разлей вода. Ровно до того дня, как к горлу подступил ком, пришлось глубоко вдохнуть.
Я знаю.
Гийом повернулся к окну. В его ширине с особым элегантным размахом город погружался в охристые, освещенные фонарями сумерки. Осенняя прохлада окутала улицы. Тяжелые, наполненные дождем облака притаились на самой макушке здания Монпарнас, цеплялись за крыши домов и, усталые, как и парижане после трудового дня, медленно двигались. Разноцветные пальто и последние осенние листья скользили по улицам, горожане торопились: кто в метро, кто на автобус. Вдалеке очертания высоток, укутанных в серую дымку, медленно погружались под ночное одеяло. Последние «кораблики-мухи» курсировали по Сене, а за ними огоньки-отражения змейками струились по водам главной реки. Столичные жители готовились достать кашемировые шарфы. Гийом неспешно оторвал взгляд от окна, на лице его заплясали тени радости.
Значит, подписал? Отлично. Не зря же мы его два месяца обхаживали.
Поправочка ты обхаживал. Только мой лучший друг умеет так искусно аргументировать. Это стоит отметить, подмигнул Себастьян.
Сказано сделано. И хотя Гийом отличался любовью к красивым вещам и комфорту, простота его тоже манила. Без водителя и машины, как в студенческие времена, он от случая к случаю спускался в метро. И в этот раз друзья выбрали тот же маршрут.
Они с Себастьяном знали друг друга с восьмого класса. Одним майским днем компания старшеклассников пристала к Себу.
Эй, ты! Бублик! Катись сюда, смеясь, позвали его.
Он был довольно упитанным, и это провоцировало насмешки, а он отличался стеснительностью и молчал в ответ на нападки обидчиков. И в тот раз он, казалось бы, крепкий сын фермеров, пыхтел, краснел, вытирая подступивший к вискам холодный пот, но не двигался.
Не понял разве? Катись давай, а то начинку выдавим
Себастьян не шелохнулся. Банда приблизилась. Его стали толкать. В ход пошли редкие удары, за ними последовали пыльные ботинки.
Вы забыли математику? проходивший мимо Гийом отвлек ребят от издевательств. Четверо больше одного, не стыдно? он сжал кулаки.
Шагай мимо, буржуазный щенок, не твое дело.
Теперь уже мое, юный Гийом засучил рукава и направился к хулиганам. Сила не только в мышцах, но и в голове, прошептал он.
В тот день он разогнал шпану. Это стоило ему разбитых губы и носа. Спасибо отцу, который настаивал на владении восточными единоборствами. Гийому нравилось тренироваться: он видел, что может победить противника, не применяя кулаков, а вот Жером к подобному был безразличен. После этого случая Себастьян поклялся до конца своих дней быть верным другом Гийому.
Дальше университет, стажировка в Лондоне, а после Гийом возглавил семейную компанию и позвал друга руководить отделом логистики.
Лифт перенес друзей с поднебесного шестидесятого этажа на землю. Сухой офисный воздух сменился влажной прохладой. Гийом и Себастьян спустились в переход. Подземная трасса без устали проглатывала и выплевывала пассажиров. Кто-то возвращался домой, а кто-то бежал: от себя, от других, от жизни.
Повиснуть в вагоне и под стук колес разглядывать рядом стоящих так по-парижски. Гийом с детства любил наблюдать за городской суетой. Вокруг всегда витал запах шика, парфюма и денег. Поглощенные экранами смартфонов горожане внимательно изучали их содержимое, не замечая соседей по креслу. Друзья уселись недалеко от выхода.
Эй, милый, дай погадаю, послышался грудной женский голос. Под переливы гитары толпа цыган раскачивала вагон. Из нее выделилась цыганка. Она шла вдоль сидений, посмеиваясь и осматривая недовольные лица пассажиров. Бедра цыганки покачивались в такт мелодии, которую она напевала. Остановилась перед Себастьяном, взмахнула бахромой на юбке и хитро ему улыбнулась:
Месье, счастье будет тебе. Обязательно. Хочешь узнать когда? А если деньги есть имя ее назову.
Себастьян замотал головой:
Мадам, поверьте, мой случай безнадежный.
Смуглянка загоготала в ответ звонким густым смехом, но вдруг замолчала.
Прошу вас, не стесняйтесь, Гийом протянул ей руку, но цыганка отрицательно мотнула головой и прошла мимо. В какой-то момент оглянулась, глаза ее были широко раскрыты, она поцеловала крест.
Себастьян Этьен, прислушайтесь к счастливому зову судьбы, Гийом, улыбаясь, посмотрел на друга.
Мой случай безнадежный, поверь, повторил тот.
Поезд домчал до нужной станции, и под гул нетерпеливого бега толпы друзья выбрались из метро и быстро нашли бар. Уселись, оглянулись.
По бокалу красного?
Вечер потянулся дымком ароматных запахов, перестуком приборов с бокалами и разговорами за соседними столиками. Обсуждая сделку, друзья вспомнили ассистентку итальянского партнера, которая строила глазки и бесконечно вздыхала, глядя на Гийома.
Месье Лекомт, вы свободны для рандеву в следующем месяце? изобразил ее жеманство хмельной Себастьян.
Мое сердце свободно только для удачных деловых отношений с вашим шефом, напыщенно ответил Гийом.
Друзья рассмеялись и соединили бокалы за успех.
Добрый вечер, месье, через пару часов охранник приветствовал его у ворот, распахнув калитку.
Добрый, Лоран. Прекрасный вечер, не правда ли?
Согласен, месье. Немного прохладный, осень в Париже.
Частный отель укрылся за геральдическими лилиями на кованой ограде. Последние два этажа с террасой на крыше. «Затаить дыхание и наслаждаться», именно так рассказывала агент по недвижимости о старинном здании в шестнадцатом округе. Гийом бросил ключи на столик и, не включая свет, погрузился в кресло. В гостиной царила тишина, лишь камин потрескивал искрами. Причудливые тени отражались на стенах. Еще одна победа, еще один контракт. Гийом перевел взгляд на окно XIX века, за которым виднелся изящный балкон с ажурной решеткой и кадками с цветами, а вдалеке Эйфелева башня подмигивала всем желающим. Гийом любовался ее огнями, которые бусинами нанизывались на железный каркас.
Скорее к окну, сейчас она зажжется, слышится взволнованный голос мамы.
Гийому и Жерому по шесть лет, они восторженно бегут к окну в тот момент, когда «Железная дама» Парижа надевает вечерний наряд. Папа откладывает газету в сторону и присоединяется. Жером встает на цыпочки, чтобы как следует рассмотреть пятиминутный спектакль.
Пусти, я родился на шесть секунд раньше тебя! отталкивает брата Гийом в надежде занять место получше.
Папа берет близнецов на руки и все четверо восторженно наблюдают за преображением той, что известна всему миру.
Месье, нам нужно сообщить вам кое-что.
Так начинают жандармы свою речь в один из дней, чтобы сообщить братьям, что их родители погибли в автокатастрофе. После смерти родителей они с Жеромом каждый вечер по привычке сидят у окна. Уже не верещат от радости, только грустно смотрят на знакомые мерцающие огни.
Прошло больше двадцати лет, а Гийом помнил лавандовый запах полотенец мамы, ее поцелуй в щеку и футбол по воскресеньям с отцом. После смерти родителей братьев воспитывала тетя, переехав к ним. Гийом исправно учился и решил, что, несмотря ни на что, добьется успеха. У Жерома с учебой и работой не ладилось. Потом и его не стало. Гийом включил настольную лампу, небрежно открыл хрустальный графин и янтарный напиток вылился в стакан. Заглушить боль. Тишину. Прошел год, а он так и не смирился со смертью брата. Гийом посмотрел на дно стакана, где смятое отражение качалось на оранжевых волнах напитка. Теперь можно было снять деловую улыбку, маскирующую скорбь. Один на один с прошлым. Тоска ежедневно точила лезвие, то и дело вонзая его в сердце. Он тщетно искал ответ.