— Гриша, зачем ты это рассказываешь? — удивился Дед. — Нам же с Ахмед Рашидовичем не в разведку идти, а только до Москвы доехать.
— Мое дело вас предупредить, — ответил Джонни Депп. — Однажды я только поставил свою машину рядом с темирхановской. Ему показалось, что слишком близко. Так его громилы два часа продержали меня в подвале.
— А они знали, что ты из ФСБ? — спросил Дед.
— В том-то и дело, что знати… Мы потом у троих охранников отняли разрешение на пистолеты. А Темирханов им премии дал.
— Доедем, — решительно сказал Дед и, не постучавшись, открыл дверь купе.
Сначала Маша заметила здоровяка, который намозолил ей глаза на перроне. Он валялся на нижней полке, задрав ноги на стену, потому что купе было для него коротко. Маленький надутый Темирханов сидел на другой полке у окна. Сильно пахло горьковатой мужской парфюмерией.
— Ахмед Рашидович, это пассажиры, о которых я вам говорил, — протиснулся вперед Калугин.
Темирханов удивленно поднял бровь. Видно, Джонни Депп просто сказал ему, что два места куплены ФСБ, и миллионер ожидал увидеть офицеров, а не старика и девочку.
— Полковник Алентьев, — скрипучим голосом представился Дед и тоже поднял бровь. Он смотрел на здоровяка. — У нас билеты на обе нижние полки, но одну мы готовы уступить вам.
Старший лейтенант Джонни Депп для поддержки тоже уставился на здоровяка. Под двумя взглядами тот неохотно поднялся и влез на верхнюю полку. Калугин поставил чемодан Деда и стал прощаться:
— Счастливого пути. Потом расскажете, о чем с президентом говорили.
О президенте Джонни Депп сказал явно для Темирханова, чтобы миллионер понял, с какими людьми едет.
— Расскажу, — пообещал Дед. — Будь здоров, Григорий! Спасибо тебе.
— Не за что. — И Калугин ушел, даже не взглянув на Машу.
Вот так… А чего еще было ждать? Его попросили посадить их на поезд, он посадил. Маша подумала, что больше не увидит красавчика Джонни Деппа и ее четвертая за лето любовь скоро увянет.
Дед помог ей снять рюкзачок. Она ехала налегке, потому что еще вчера не знала, что вообще поедет.
Телеграмма от президента долго искала Деда. Почему-то она была адресована генерал-майору Алентьеву. В Машином городке Укрополе генералы встречаются не чаше, чем белые медведи. Поэтому на почте переадресовали телеграмму в Сочи. Там она и затерялась бы, если бы под ней не стояла подпись главного человека страны. А так розыском генерала Алентьева занялась ФСБ.
В конце концов Деда нашли и, раз такое дело, предложили помочь с билетами хоть на поезд, хоть самолет. До назначенного в телеграмме срока оставалось четыре дня. Дед выбрал поезд. Ему хотелось посмотреть в окошко на Россию.
Так и вышло, что телеграмма, проблуждав целые сутки, пришла в Укрополь поздно вечером и застала Машу врасплох, У нее совсем не было подходящих для Москвы вещей. Из-за этого мама даже не хотела отпускать ее с Дедом. Но Дед сказал, что подходящие для Москвы вещи надо и покупать в Москве, а не в Укрополе.
Уезжая, Маша взяла с собой, кроме женских мелочей, книжку и бутылку самодельного кваса.
Весь этот багаж она выложила на столик в купе: и книжку, и бутылку. Темирханов глянул колючими глазами и положил со своей стороны кейс. А потом еще подвинул его так, чтобы кейс занял ровно половину столика.
Маша проглотила смешок. Так обиженные первоклашки делят парту с соседкой.
Лязгнуло железо, и вокзал за окном поехал. Дед сел напротив Темирханова. Маше тоже хотелось к окну, и она забралась на верхнюю полку. Интересно, пустят ее с Дедом к президенту? Ну, пускай не к самому президенту, но в Кремль-то должны пустить! Она все посмотрит, пока мужчины будут обсуждать свои дела, а потом пойдет с Дедом в ГУМ… Нет, в ГУМ нужно сразу. Не ходить же по Кремлю в укропольском сарафане.
Темирханов сидел, нахохлившись. Сверху было видно, что под зачесанными набок волосами у него просвечивает лысинка. Похоже, он сам понял, что дележ столика выглядел смешно, и с занятым видом открыл кейс. Маша покосилась: что там у миллионера? Но Темирханов поймал ее взгляд и сразу опустил крышку, оставив щелочку. Он заглядывал туда с любопытством, как будто в кейсе показывали кино.
Вагон сильно мотнуло на стрелке, и миллионер имеете с матрасом поехал с полки. Его короткие ноги не доставали до пола. Темирханов отчаянно взмахнул рукой, не удержался и сполз под столик, вывернув кейс на себя.
Заскакали, покатились какие-то гаечки, шайбочки, винтики. Раскрывшись обложкой вверх, бухнулась на пол толстая книга «Анжелика и король». Веером рассыпались золотистые пакетики с улыбающимся бородатым королем на картинке — кофе, порция на одну чашечку. Тут же с верхней полки г и рыгнул здоровяк и бросился спасать имущество. Его большая спина все заслонила.
Темирханов уже сам выкарабкался из-под столика.
— Образцы товаров, — сказал он, смущенно улыбаясь, хотя никто не спрашивал.
Здоровяк уложил образцы в кейс и вернул его Темирханову. Лицо у него было строгое. Но когда он завалился к себе на полку, Маша заметила, что здоровяк прикусил губу, чтобы не засмеяться. Они встретились глазами, и здоровяк ей подмигнул.
После этого маленького происшествия миллионер оттаял.
— Давайте знакомиться, — предложил он, по-детски болтая толстыми ножками, и протянул Деду визитную карточку.
Маша заглянула сверху и удивилась. Когда у тебя мама журналистка, чужие визитки валяются по всему дому. Маша повидала их сотни, и в каждой сообщалось, чем человек занимается. К примеру, «Банк Черноморский». Иван Иванович Иванов, вице-президент". А у хозяина рынка было написано; "ТЕМИРХАНОВ Ахмед Рашидович", четыре телефона, и больше ничего.
Дед, не рассматривая, сунул визитку в карман.
— Зовут меня Николай Георгиевич Алентьев, как я уже говорил, полковник. Визиток, извините, у меня еще нет: не успел заказать.
— Недавно к нам перевелись? — по-своему понял его Темирханов. — То-то я смотрю, лицо ваше мне незнакомо. Я ведь многих силовиков знаю: и таможенное начальство, и налоговое, и милицейское, и чуть-чуть ваше, из ФСБ.
— Я служу в военной разведке, — поправил Дед, — а в ФСБ мне просто с билетами помогли.
Темирханов набрал воздуха, собираясь что-то спросить, но сдержался.
— Семьдесят лет, — угадал незаданный вопрос Дед.
— И до сих пор служите?!
— Так уж вышло.
Поезд ехал по-над морем. Пахнущий йодом сквознячок из приоткрытого окна трепал занавески. Заросли акаций с длинными высохшими стручками вплотную подступали к железной дороге; иногда они черкали по стеклу. Вдали среди пенных бурунов долго маячил парус яхты, изломанный, как крыло чайки. Казалось, что парус не движется. Под обрывом тянулись пляжи с белесой от морской соли галькой. На некоторых тесно лежали курортники, а через какие-нибудь полкилометра на таком же пляже совсем никого не было.
— А в Москву зачем едете? — полюбопытствовал миллионер.
— Президент вызвал, а зачем — не знаю, — честно сказал Дед. — Скорее всего, хотят отправить на пенсию.
— Президент? Сам?
— Выходит, так. Повышать меня в звании поздно, понижать вроде не за что. Значит, будут увольнять, больше ничего не остается.
— Может, орден дадут к семидесятилетию, — добавил Темирханов. — Высокие ордена сам президент вручает.
Он улыбался. Даже странно, что этот капризный человек мог радоваться за случайного попутчика.
— И я так думаю, — согласился Дед. — Зачем еще президентам старики? Только ордена им вручать.
— Вы недовольны? — полез в душу Темирханов.
— Я всем доволен, кроме возраста.
— А я всем, кроме веса, — вздохнул Темирханов. — Тридцать килограммов лишних. Таскаю этот меток, — он похлопал себя по животу. — Внесешь его на второй этаж, и уже одышка. Знаете что? — Миллионер доверительно потянулся к Деду через столик. — А пойдемте-ка обмоем ваш орден.