Из-под потолка провозгласили механически-безразличным голосом, что посадка на самолет в Рим задерживается на тридцать минут.
«Рим?! — мелькнуло у Андрейки. — Конечно, в Рим! Там Мишка из 2-й школы, там все!»
Андрейка, пробегая, читает надписи. «Lisbon». Ни к чему ему португальцы.
«London» — нет!
«Delhi» — тем более!..
Из-под потолка снова оповестили, что началась посадка на рейс №... в Рим.
Андрейка смешивается с многодетной итальянской семьей. К римлянам! К римлянам!.. Проскакивает первый контроль, кидает свой чемодан на просвечивание. Чемодан выплывает с другой стороны будочки. Андрейка успел схватить свои вещи, пока кто—то из охраны двигался к нему. И помчался со всех ног. Разглядел у окна римский самолет. От головы до хвоста разноцветный по диагонали. Красно-белый.
У дверей отрывают длинные билеты. У каждого пассажира отдельно. Андрейка рванулся вперед, показывая пальцами на взрослых, которые спешат следом...
Из жаркого коридорчика, ведущего прямо к Риму, Андрейку вывели, держа за руку. Отпустив, сказали деловито: «Сорри»...
... Снова пугающе огромный и холодный зал ожидания.
За его стеклянной стеной все те же плоские, казалось, приплюснутые машины, похожие на луноходы; снимки луноходов в газете Андрейка когда-то с восторгом показывал бабушке. И эти точь-в-точь...
Рабочий в желтом шлеме и высоких ботинках прыгает возле машины. Тоже почти как на Луне.
Там, на Земле, Андрейка действительно сказал отцу в сердцах: «Без вас проживу... » Но в Москве «без вас проживу» означало сбежать к бабушке. В Риме — к Боре, с которым вместе летел до Вены.
А здесь?!
Неподалеку, на стене, целая колония телефонов–автоматов. Кто-то, с трубкой в руке, смеялся. Звонит, видно, близким людям...
Андрейке стало так страшно, что он остановился и присел в ближайшем кресле. Ноги не держали.
— Луна, — сказал он самому себе. — Луна это, вот что это!
Далекий потолок все еще хрипел под негритянский тамтам. Хрипели что-то совсем другое, но Андрейке слышится прежнее: «Четыреста лет... слышал?.. четыреста лет... слышал?..»