Особо приметила одного парня, вокруг которого, как и у меня, образовалась зона отчуждения — рядом с ним тоже никто не сидел. Опять сильное расхождение во внешности. Действительно красивый шикарный парень с волосами цвета пламени, судя по одежде, тоже из элиты, но вот иллюзия у него… даже человеком не назовешь. За партой сидит человекоподобный монстр, уродец. Голова и руки непропорционально большие и бугрятся то ли такими вздутыми венами, то ли ожогами. Фигура квадратная, на голове вместо густой шевелюры красные жидкие клочья волос, лицо по-звериному вытянуто. И вот зачем себя так уродовать? Тут явно что-то не в порядке с психикой.
Когда занятие закончилось, я, спускаясь по проходу между рядами, неожиданно запнулась словно о воздух и кубарем полетела вниз под громкий хохот своей группы. Вышло очень болезненно, еще чуть-чуть, и я бы, наверное, сломала себе шею.
Приземлилась аккурат у ног золотоволосой красавицы и ее подруг.
— Какая неуклюжая, — презрительно усмехнувшись, прокомментировала девушка и, вздернув подбородок, пошла на выход, тем самым дав понять, что аудиенция окончена.
Сжав зубы, молча встаю, стараясь не показать, как мне сейчас больно, чтобы не дать повода для еще большего злорадства. Как мантру, про себя повторяю, как здорово быть магом и как я хочу учиться в академии. Помогает не сильно.
К слову, ко мне так никто и не подошел, чтобы помочь встать или посочувствовать. Зато злорадных комментариев я выслушала много, хорошо хоть не пинали. Какие все злые. Хотя, может, и не все. Кто-то ведь просто молча проходил мимо. А почему такая злость? Мне кажется, от высокого напряжения. Запросы у академии к своим студентам огромные, конкуренция большая, и только малая часть от общей массы ее учеников, поступивших на обучение, закончат это заведение. Это ясно дали понять на вводной лекции.
Кряхтя, как старушка, и незаметно потирая спину, отправилась на обед. За столиком расположилась, как всегда, одна. Ничего, вот стану крутым магом, никто лезть не посмеет.
О! А вот и давешний мой спаситель. Впервые вижу этого преподавателя под личиной старика в столовой. Видимо, предпочитает питаться в другом месте, а сегодня почему-то снизошел до этого злачного места.
С интересом наблюдаю за разбродом в женских рядах. Первокурсницы смотрят на проходящего мимо преподавателя с брезгливостью. Еще бы, ведь «старых» преподавателей в академии, по сути, и нет. Все у нас молодящиеся, если не красивые, то определенно весьма интересные внешне мужчины. Иногда даже жаль, что вижу сквозь личины, иначе бы сейчас находилась в приятном неведении. Так вот, девушки, которые учатся на курсах старше, смотрят совсем иначе. Кто-то со страхом, кто-то даже с ужасом, кто-то с затаенным восхищением, но тоже замешанном на страхе, а кто-то и с откровенным восторгом и обожанием. Равнодушных точно нет.
Да уж, загадки, сплошные загадки.
После обеда у нас была история магии, где внешне весьма эффектная и нескучная преподавательница очень живо рассказывала о развитии взглядов на магию и о самых крупных открытиях ученых магов.
И вот последнее занятие. Физическая подготовка. Вот уж где мои кроссовки пригодились, как никогда. Когда вся группа явилась после длинной перемены в спортивной одежде на поле во дворе академии, нас встретил хорошо одетый накачанный мужчина, оценивающе оглядел и произнес:
— Сейчас бежите вокруг поля тридцать кругов. Темп выбираете сами. Кто вообще не сможет пробежать, на мое занятие больше не приходит. Все равно в академии вы долго не продержитесь. Те, кто войдет в десятку последних из прибежавших, тоже валят с этого занятия, но если на следующем смогут не попасть в последнюю десятку, то продолжат со мной заниматься, если же нет, то распрощаемся. Магией в помощь пользоваться запрещено. Все ясно?
Ответить никто ничего не успел. Преподаватель, видимо, решил, что непонятливым и задающим много вопросов тут тоже не место. Раздался оглушительный свист.
— Побежали!
Многие еще мешкали, соображая, что делать, и переваривая услышанное, а золотоволосая девица, которой я недавно упала под ноги, рьяно рванула на всей скорости вперед, остальные стояли и смотрели ей вслед. И чего стоим-то?
Вторыми, как ни странно, побежали наперегонки мы с тем парнем, что прятался под уродливой личиной.
Бежать адски тяжело. Златовласка давно убежала вперед и, кажется, уже была не впереди, а где-то сзади и скоро увеличит отрыв на целый круг. Передо мной маячит спина парня. Я сейчас без очков, так что наслаждаюсь мужскими видами сзади… широкая спина, перекатывающиеся бугрящиеся мышцы под черной футболкой в обтяжку, крепкий, упругий… впрочем, надо контролировать дыхание и смотреть под ноги, а то неровен час оступлюсь вновь и полечу, как недавно в аудитории.
Остальная группа, даже парни, бегут где-то позади меня пока. Спасибо могу сказать не только удобным кроссовкам, но и любви к спорту. На родине мы с родителями всегда старались всей семьей зимой кататься на лыжах, а летом часто выезжали на велосипедах. Часто мы с мамой просто устраивали пробежки по парку или катались на роликах. Хорошее было время. После смерти родных я не бросила спорт и каждое утро посвящала пробежке, а вечером пару раз в неделю ходила в бассейн. Да и подработка курьером не давала терять форму.
Я закусила удила. Понимаю, что лучше сбавить темп и прийти в середнячках, чем вымотаться и не прийти к финишу совсем, но ничего не могу с собой поделать и мчусь дальше, так и не позволяя другим себя обогнать. Просто я и так сильно уступаю всем в группе в магическом искусстве, поскольку остальные, может, тоже пришли из других миров, но в их мирах была магия, и кое-что они знают и умеют в отличие от меня. Пусть хоть в беге я буду лучше остальных, иначе совсем буду чувствовать себя отстающей и позволю так думать остальным.
Бывают моменты, когда ты уже за гранью своих способностей. Возможно, у меня открылось какое-то там дыхание или еще что, но кругу этак к семнадцатому я перестала считать эти чертовы круги. Пот заливает лицо. Я ничего не вижу, не знаю, кто впереди, а кто позади. Просто бегу, словно робот, в странном состоянии, не чувствуя своего тела. Тридцать кругов — это нереально много и, по-моему, где-то за гранью человеческих возможностей. Но я все бегу и бегу.
— Стой! Да