Пока он вел ее к другой дверце, вталкивал в машину и лез следом, она вроде бы слегка оправилась, просунула в рукав одну руку, потом другую и медленно застегнула блузку. Бюстгальтера она, очевидно, не носила. Когда он закрыл и запер дверцу, а затем завел мотор, она спросила:
— Вы кто?
— Прохожий, — ответил он. — Я случайно увидел этого типа, он показался мне подозрительным.
— Он убил Майка,. — произнесла она.
— Это твой парень?
Девушка не ответила и откинулась на спинку сиденья, кусая губы и рассеянно стирая с лица пятна крови.
Чейз развернул машину и промчался по Канакауэй-Ридж-роуд с той же скоростью, с какой приехал, заложив внизу такой крутой вираж, что его попутчица сильно ударилась о дверь.
— Пристегни ремни, — велел он.
Она механически сделала так, как он сказал, но, похоже, оставалась все в том же оцепенении, устремив невидящий взгляд сквозь лобовое стекло на улицы, расстилавшиеся впереди.
— Кто это был? — спросил Чейз, когда они подъехали к перекрестку на бульваре Галасио и остановились у светофора.
— Майк, — сказала она.
— Да не твой парень. Тот, другой.
— Не знаю, — ответила девушка.
— Ты видела его лицо? Она кивнула.
— И не узнала?
— Нет.
— Я, честно говоря, подумал, что это твой бывший любовник или, скажем, отвергнутый ухажер, ну, ты понимаешь...
Девушка промолчала.
Она явно не желала говорить, и Чейз, оставив свои бесполезные попытки завязать разговор, задумался. Вспоминая, как убийца пробирался по парку, он размышлял, нужна ли тому была какая-то определенная машина или ему подошла бы первая попавшаяся; что это, акт мести, направленный лично против Майка, или поступок сумасшедшего? В былые времена, еще до того, как Чейза отправили за океан, газеты пестрели историями о бессмысленных убийствах. После демобилизации он газет не читал, но подозревал, что ничего не изменилось. Ему стало не по себе: слишком уж все происшедшее сегодня походило на его участие в операции “Жюль Берн” во Вьетнаме. В душе зашевелились прежние дурные воспоминания.
Спустя пятнадцать минут после того, как они тронулись с вершины хребта, Чейз остановил машину у полицейского участка на Кенстингтон-авеню.
— Ты сможешь говорить с ними? — спросил он.
— С полицейскими?
— Да.
Девушка пожала плечами:
— Думаю, да. — Она оправилась на удивление быстро. Теперь ее даже хватило на то, чтобы попросить у Чейза карманную расческу и несколько раз провести ею по своим темным волосам. — Как я выгляжу?
— Прекрасно, — ответил он, думая, что лучше вообще обойтись без подруги, чем иметь такую, которая в случае чего горевала бы так недолго. — Пошли.
Она открыла дверцу и вышла; ее стройные аккуратные ножки замелькали под короткой юбкой.
* * *
Дверь маленькой серой комнаты открылась, и вошел тоже маленький и столь же серый человечек. Лицо его избороздили морщины, глаза ввалились, как будто он не спал сутки, а то и двое. Растрепанный. Светло-каштановые волосы давно нуждались в стрижке. Он подошел к столу, возле которого сидели Чейз с девушкой, уселся на единственный свободный стул, вжавшись в него так, словно никогда больше не собирался вставать, и представился:
— Я — детектив Уоллес.
— Рад познакомиться, — сказал Чейз, хотя на самом деле особой радости не испытывал. Девушка молча рассматривала свои ногти.
— Ну, так что же случилось? — спросил Уоллес, сложив руки на исцарапанном столе и глядя по очереди на каждого из них, совсем как священник или советник.
— Я уже все рассказал дежурному сержанту, — заявил Чейз.
— Он не занимается убийствами. Их расследую я, — заметил Уоллес. — Так кого убили и как? Чейз стал объяснять:
— Ее дружка, ножом.
— Она не может говорить?
— Почему же, могу, — сказала девушка.
— Как вас зовут?
— Луиза.
— А фамилия?
— Элленби.