В ушах раздался нарастающей силы звон, и наконец все исчезло и смолкло, наступили мрак, тишина, пустота.
...Шерристянин увидел себя внутри странной конструкции неизвестно какого назначения, таинственном результате земной инженерной мысли.
Рядом с конструкцией, снаружи, проложена была полоска из темно-серого вещества, изредка по ней с ужасающим грохотом проползали механические сооружения, порождение чужого разума.
Шерристянин втянул носом воздух - по-особому, так, чтобы определить точный химический состав темно-серой ленты.
По ту сторону полосы начинались заросли земной растительности. Растительность, в отличие от механических сооружений, была неплоха: своеобразного зеленого цвета, достаточной высоты, формы оказались приятны на глаз. Об этом, впрочем, он был
уже осведомлен, изучив сведения, собранные о Земле автоматическими зондами.
Раздался неприятный звук, и шерристянин повернулся направо. Снаружи, вплотную к конструкции, в которой он находился, стоял землянин и барабанил каким-то маленьким круглым предметом по прозрачному веществу, вделанному в дверцу. Теперь предварительные сведения, полученные с помощью зондов, помогли шерристянину определить, что землянин был женского пола, землянкой. Побарабанив немного, она сделала непонятный жест: показала зачем-то три пальца и из стороны в сторону покачала головой.
Шерристянин быстро уловил биотоки жителя Земли и, разгадав их смысл, толкнул от себя дверцу. Слегка пожав плечами, он ступил на полосу из темно-серого вещества и двинулся по ней наугад. Ему уже не раз случалось вот так же попадать в неизученные миры.
Глава третья
Дальнейшее изложение истории Миши Стерженькова, ставшего неожиданно для себя шерристянином, требует теперь краткого отступления. Увы, автор вынужден сказать, что, начиная с этого момента, рассказ его в отдельным местах становится не очень полным, что, описывая приключения юного спортсмена, многие подробности приходится опускать. Но как поступить иначе, если, к примеру, описание мыслительного строя посланца другой цивилизации, невообразимо опередившей нашу по уровню развития, - задача выше человеческих сил? Если подумать, каждому станет ясно, что строй этот не может быть доступен нашему пониманию, человеку пока его не постигнуть.
И тут уж ничего не поделаешь: мы понимаем лишь то, что уложено в привычные нам рамки, и никому не дано шагнуть за них дальше. Только одному Мише Стерженькову на короткое время приоткрылись глубины чужого разума, в сравнении с которым разум любого из нас не глубже, чем, скажем, сектор прыжков в длину; но и сам юный спортсмен, вновь обретя потом сознание землянина, не сумел, конечно, передать нашими словами тончайшего сочетания ощущений, чувств, ассоциаций, переживаемых шерристянами.
Понятно, что невыполнима и другая задача: невозможно, пользуясь лишь нашими современными понятиями, убедительно раскрыть природу и механизм всех применяемых на Земле шерристянином способностей и свойств, аналогий которым не сыщешь на сегодняшний день ни у одного из жителей нашей планеты; не объяснить и того, каким, собственно, образом Миша Стерженьков вместе с сознанием шерристянина приобрел и чисто физическую возможность применять эти свойства ведь внешне его организм не претерпел никаких изменений?! Факт же между тем не перестанет быть фактом - так было на самом деле!
Непостижимо для нас, скажем, удивительное умение инопланетянина произвольно превращать пространство в разнообразные предметы, но ведь посланец далекой планеты не раз это проделывал, вникая в закономерности чужого мира,превратил, например, крошечную часть окружающего его пространства в несколько двухкопеечных монет, на которые тут же накупил газет, как это делали рядом с ним настоящие земляне, и мгновенно усвоил и осмыслил все, что только в них содержалось. Трудно поверить и в то, что шерристянин легко проникал взглядом сквозь любые преграды, читал мысли прохожих, моментально разбирался в сущности любого землянина и т. д. и т. п.
Короче, еще не раз встретится в истории Миши Стерженькова такое, что на данном этапе своего развития мы можем, приспосабливаясь к нашему современному ладу, передать лишь весьма приблизительно.
Чего же другого, однако, можно было тут ожидать и надо ли огорчаться, досадуя на кажущуюся ограниченность человеческой мысли? Не правильней ли, сравнивая себя с шерристянами, задуматься над теми поистине головокружительными далями, которые предстоит еще преодолеть человечеству в процессе эволюции? И конечно, они преодолимы: придет время, и сегодняшний день мы будем вспоминать с чувствами, похожими на те, какие сейчас вызывает воспоминание, скажем, об охоте на мамонтов или о первобытных способах добывания огня, придет время, когда...
Но и на такие размышления о манящих перспективах человечества не стоит слишком уж отвлекаться - история Миши Стерженькова уже зовет нас дальше.
...Полчаса спустя после высадки на Землю шерристянин находился на перекрестке двух оживленных улиц и занят был тем, что подводил первые, предварительные итоги. К этому моменту с чужой планетой, с различными проявлениями жизни на ней он уже освоился полностью - мигом постигнув язык землян, временами он даже думал на нем, хотя, конечно, и ощущал недостаток слов: их было мало, невозможно мало в земном лексиконе для выражения сложнейших чувств жителя другой планеты. А первые итоги получались такими...
Земляне, без сомнения, были живым, энергичным, многообещающим народом.
Жизнь чужой планеты кипела и бурлила. Отдельные личности и целые группы землян вступали друг с другом в различные отношения. Они беседовали, выстраивались в очереди, передавали друг другу различные предметы. Все это, конечно, требовало отдельного исследования.
Несомненным и непреложным был тот факт, что перед населением планеты, только-только начинающим активное и сознательное наступление на тайны природы, лежала длинная дорога непрерывного развития,- дорога, по которой уже столько было пройдено самими шерристянами. Земляне же сделали по ней пока лишь несколько робких, неуверенных шагов...
На короткое мгновение разведчиком-шерристянином овладело даже чувство, которое на нашем языке можно, пожалуй, весьма примитивно и приблизительно назвать умилением. (Вот так же, наверное, с сочувствием и легкой понимающей улыбкой смотрит на очень молодое поколение старый человек.)
Шерристянину вспомнилась и юность своего собственного народа, ему захотелось извлечь для сравнения из глубин своей памяти такие исторические картины жизни на Шерре, которые уже были даже почти не видны, скрываясь за отдаленными горизонтами прошлого.
И он сделал это... Но - время! Нельзя было терять его драгоценных крупиц. И, подведя первые, общие итоги, шерристяннн приготовился окунуться в земную жизнь еще глубже. Он был до сих пор наблюдателем. Теперь, согласно программе исследований, ему предстояло самому немного пожить жизнью собрата по разуму, испытать все, что происходит в течение какого-то временного отрезка с коренным обитателем планеты Земля.
Человек с другой планеты включил участки мозга, зафиксировавшие в момент трансформации множество точных и подробных сведений о землянине, в чьей физической оболочке он находился. И он мгновенно стал ощущать себя Мишей Стерженьковым, со всеми его заботами и целями.
(Но, ощущая себя теперь Мишей Стерженьковым, на самом деле шерристянин не переставал оставаться шерристянином. Снова мы столкнулись здесь с явлением, которое не перевести точно на язык наших представлений. Может быть, правда, чуть вернее сказать, что шерристянин теперь наблюдал за землянином, чьей жизнью он уже начал жить, как бы со стороны, хотя на самом деле вовсе и не со стороны, а изнутри?)
И он взял путь к шестнадцатиэтажному типовому дому-башне на городской окраине, в котором семья Стерженьковых из четырех человек получила недавно новую трехкомнатную квартиру на пятнадцатом этаже.
Настроение шерристянина, начавшего жить жизнью брата по разуму, было в этот момент хорошим. Он с удовольствием ощущал тренированное свое тело, как делал бы это Миша Стерженьков, любовался некоторыми встречными девушками, но не забывал, ни на мгновение не забывал, конечно, и о Наде Переборовой.