Подчас бывает, что в конце игры
Мы затеваем брачные пиры.
Изрек По-вэн, наученный судьбой:
«Приносит радость выигранный бой,
Но даже поражение порой
Нельзя считать проигранной игрой».
Говорят, что игра в облавные шашки воспроизводит картину мира, составленную по триграммам, которые создал сам Фу Си[10] . Число шашек на доске соответствует количеству дней, за которые земля совершает оборот. Черные и белые шашки обозначают две противоположные силы: Инь и Ян[11] . Четыре угла доски – это солнце, луна, звезды и знаки зодиака. На доске происходят тысячи изменений, секрет которых не в состоянии разгадать даже духи. В эту игру очень любят играть бессмертные, и недаром существует история о Ван Чжи с горы Ланькэшань[12] .
Есть предание, будто вэйци изобрел император Яо[13] и обучил своего сына Дань Чжу. Но это вздор – не может того быть, чтобы до Тана и Юя[14] в вэйци не играли духи! Вдобавок надо принять в рассуждение, что выучиться этому искусству совсем не просто! Если, однако же, по самой природе своей человек способен к игре в вэйци, он чувствует и даже точно знает, какой ход следует сделать; игра его с самого начала необыкновенна, необычайна и с каждым днем становится все совершеннее, пока мастер не достигает своей вершины. Бывают и другие люди, обделенные и обиженные природой. С трудом сделают они два, насилу три хода, а дальше – ни с места. Пусть самые опытные, самые лучшие игроки много лет подряд посвящают этих тупиц в сокровенные тайны вэйци – годы учения принесут пользу только учителям, а бесталанные ученики с чем начинали, на том и закончат. Видно, не зря говорится: дар к винопитию и к вэйци определены судьбою раз навсегда, и человеку не приумножить его и не растратить.
Во времена династии Сун[15] жил в Цайчжоуской округе, в деревне Далюйцунь крестьянский паренек по имени Чжоу Го-нэн. Он с детства увлекался игрой в облавные шашки. Родители отдали его в деревенскую школу. Едва только выдастся у мальчиков свободная минута, как Го-нэп со своими приятелями мигом расставят на самодельной доске камешки двух цветов пли обломки черепицы, и меж ними начинается сражение. А если, возвращаясь после уроков домой, Го-нэн замечал стариков, которые играли в шашки, он останавливался подле и уже не отрывал взгляда от доски. При неудачном ходе он ощущал словно бы зуд во всем теле – загорался от возбуждения, отчаянно размахивал руками, выпрастывая их из рукавов халата, и подсказывал игрокам. И, поверьте, всякий раз это были замечательные советы – лучшего хода никто бы и не придумал.
День ото дня росло искусство Го-нэна, и скоро он стал лучшим игроком на деревне. Прежде другие уступали ему шашку или две, теперь Го-нэн сам уступал или даже нарочно поддавался, но, несмотря ни на что, никому не удавалось свести игру с ним хотя бы вничью дважды подряд. Так Го-нэн обошел с доскою всю деревню, по равного по силам соперника не сыскал.
Ему было от роду всего пятнадцать или, самое большее, шестнадцать лет, а он уже прослыл знаменитостью по всей округе. Поразительные его способности, проявившиеся в столь раннем возрасте, давали пищу для всевозможных слухов. Односельчане Го-нэна поговаривали, будто Го-нэн собирал однажды финики где-то далеко за деревней и заметил двух незнакомцев в даосском облачении. Они сидели на траве и играли в шашки. Го-нэн присел поодаль на корточки и принялся наблюдать за игрой. «Смотри-ка, этот мальчуган тоже любитель облавных шашек! – улыбнулся один из монахов.– Давай научим его играть так, чтобы он всегда выходил победителем». И он показал мальчику на доске приемы нападения и защиты, истребления и захвата, выручки и поддержки, обороны и отпора. Мальчик уразумел и запомнил все, что ему объяснили.