========== Глава 1 ==========
Ромео всю свою не слишком долгую жизнь, которая длилась, по его мнению, уже двадцать пять лет (ключевое слово здесь было «уже»), считал, что «красота спасёт мир». Его красота, естественно, была вне конкуренции. То, что он красив, молодой человек понял в четырнадцать лет. Его первый партнёр без устали восхвалял все прелести мальчишеского лица, называл его «херувимом», любил ласково перебирать светлые мягкие локоны и обещал ему, что со временем красота его расцветёт с большей силой. Особенно бесконечные восторги вызывала «тугая и нежная, как персик» задница, и желание поделиться таким сокровищем с другими, дабы она не оставалась без работы. Если эта часть тела была временно занята, то благодетель и покровитель не гнушался пользоваться прекрасными розовыми губами. Рома до сих пор помнил саднящее чувство в глотке и те рвотные позывы, что приходилось сдерживать. Потом он привык, наловчился и с мастерством принимал немаленькое по своим размерам достоинство любовника и его приятелей. Подстёгиваемый лёгкими наркотиками, он отдавался лучше любой шлюхи на так называемых «качелях». Когда наркотическое опьянение проходило, то горячими волнами накатывало омерзение; но не к себе, а к гнусным совратителям. Не оставляло чувство чужих грубых рук на своём теле, нещадные щипки, бесцеремонное лапанье и тисканье всего, что попадалось на их пути. Такое можно было выдержать только под кайфом. Доза увеличивалась с каждым разом и глушила стыд, заставляя отдаваться с величайшим упоением.
Рома часто стал приходить домой за полночь, забросил учёбу в школе и мечтал о карьере модели. Его херувимский лик привлёк фотографов, но исключительно вкупе с оголённым задом. Подпольные съёмки непристойного содержания приносили доход. Новенькие шуршащие бумажки давали ощущение взрослости. Правда, эти бумажки быстро испарялись – стимуляторы, заглушающие совесть и боль, стоили немалых денег.
Скандалы с предками постепенно стали ежедневными, и в один «прекрасный» момент, когда всё это достигло своего апогея, Рома очень громко пожелал, чтобы они сдохли. Конечно, мальчик не хотел смерти своим родителям, но что не выкрикнешь сгоряча, да ещё и в ожидании дозы? Он тогда не знал, что вот такие желания могут сбываться.
Ромео всегда помнил тот запах, что стоял в морге, когда он присутствовал на опознании. Он преследовал его ещё очень долго: тошнотворный, мерзкий, заставивший зажать пальцами нос. А ещё ужаснее было видеть изуродованные огнём тела. Машина, в которой ехали отец с матерью, от столкновения загорелась. На похороны приехал дядя, брат его отца. Мальчик сразу почувствовал в нём своего возможного покровителя. На горизонте замаячила новая жизнь, возможность выбраться из той грязи, куда он попал, и отмыться от позора. Только нужно было убедить новоявленного дядю в том, что смерть родителей толкнула его в эту пропасть. Тут не надо было особо трудиться. Дядюшка с первых минут знакомства проникся к своему племяннику глубокой симпатией, утонув в его наивных бездонных глазах, и поверил каждому его слову. Главное, что он выделил для себя, мальчик хочет избавиться от своей зависимости и продолжить учёбу, и он, Михаэль, сделает всё, что в его силах. Оставалось лишь получить полностью защиту, пробраться к дядюшке в постель и, прикинувшись невинной овечкой, искать тепло в его объятиях. Плакать потом, убиваясь по потерянной девственности, и умолять никогда не делать ему больно. И дядя ни разу не позволил себе ничего лишнего – только нежно, прислушиваясь к каждому вздоху или всхлипу, полностью себя контролируя. Позже пришла близость душ, наверное, это были и родственные узы, и любовь в Ромкином понимании, что не мешало ему посещать светские вечеринки и тайком от дядюшки даже снимать мальчиков. Красивый статный юноша-студент тоже хотел иногда чувствовать власть над телами. Его устраивало всё: покровительство Михаэля, дядюшкины щедрые порывы и пристальное внимание влиятельных особ в его сторону. Всё рассыпалось в прах по глупости одной светской курицы, которая почему-то решила, что Михаэль ей по зубам.
В «ссылке» Рома много размышлял. Наверное, ему нельзя много думать. Иначе бы он не натворил столько ошибок и нелепых поступков. Либо он думал не тем местом. Результат всех действий оказался не слишком плачевным, каким мог бы быть в итоге, всё же дядюшка поощрил его желание строить свою жизнь отдельно от него. Вернее, это было, скорее всего, стечение обстоятельств, самое главное из которых представляло собой крепкого и развитого не по годам молодого дзюдоиста, вчерашнего выпускника школы. Михаэль мало того, что подарил им свою московскую квартиру, но даже выделил подъёмные на первые месяцы совместного проживания.
Ромео не совсем себе представлял, на что он шёл, принимая в уютную обитель полного жизненной энергии спортсмена. Мечтать по утрам за чашечкой кофе ему не давали, но справедливости ради, нужно заметить, что этот самый кофе Роме приносили в постель.
В поисках работы непризнанный гений стиля и моды метался по всей Москве. Он попробовал было восстановить все свои бывшие связи, но как оказалось - свято место пусто не бывает: все тёпленькие местечки уже были заняты. Через месяц Рома с удивлением обнаружил, что денежные купюры способны таять, причём с невероятной быстротой. Пришлось вспомнить о своём филологическом образовании и подать объявление в газету о репетиторстве, а заодно затянуть потуже пояс – лишние траты были нежелательны.
Денис в это время поступил в Бауманский на физкультурно-оздоровительный факультет. Его с превеликой радостью приняли и поддержали – отличник, активист и к тому же спортсмен. Ему и тренера нашли, и даже сделали график сессий гибким, подстраиваясь под расписание соревнований. Всё же Денис защищал честь университета. За год парню удалось пробиться в сборную страны. Большой спорт открыл перед ним свои просторы. Успехи юноши позволили стать лучшим в своей весовой категории по Московской области, что дало прибавку к семейному бюджету в виде спортивной стипендии. Но и этого было недостаточно. Ромео тихо страдал от нехватки шика, блеска и личного автотранспорта. По столице приходилось передвигаться на метро и в вонючем общественном транспорте, испытывая отвращение к толкучке и тесноте.
Первая его по-настоящему крупная истерика случилась после того, когда «постоянный партнёр» неаккуратно попал отбеливателем на дорогие джинсы известной торговой марки. Рома, психанув, швырнул первое, что попалось ему под руку в ванной: баллончик с дешёвой пеной для бритья полетел на пол, за ним отправились в свой путь одноразовые станки; потом несчастный обладатель загубленных штанов рыдал над ними, будто хоронил самое дорогое, что у него было. Такое он уже не в состоянии был купить. Он кинулся было звонить добросердечному дядюшке поделиться своей трагедией, но вовремя вспомнил, что тот сменил сим-карту после его первого же истеричного звонка. С Денисом он, конечно, помирился известным способом, но уже тихо стал ненавидеть юношу. Выгнать парня Ромео не мог. Квартира при таком фортеле тут же конфисковалась бы по коварному дядюшкину пункту. Денис чувствовал настороженное отношение к себе, но ничего не мог сделать. Хоть у него и был иммунитет на Ромку, но он понимал, что жить без серых глаз уже не сможет. Дениске выпало несчастье любить того, кто кроме себя никого вокруг не видел.
В один прекрасный зимний вечер юноша с грустными мыслями брёл домой под мягкими снежинками, падающими с тёмного неба, и мечтал о счастливой жизни с возлюбленным. Ему хотелось, чтобы ледяной принц научился любить, и любил именно его. Только недавно с негодованием в голосе он выкрикнул Роме обвинения в равнодушии и эгоизме и пожелал, чтобы тот, наконец, понял, что есть на свете вещи важнее, чем его драгоценные джинсы и ослепительная красота. Кому нужен лик херувима, если в груди бьётся холодное сердце?
- Чтоб ты потерял свою красоту, - пробормотал себе Денис под нос.
- Что, милок, на душе тяжело?