Если бы кто-нибудь ткнулся носом в эту дверь, он бы поседел на месте. Но мы это поняли гораздо позже, когда, озираясь, выбегали в темный коридор.
Натворили дел. Ну и кто меня тянул за язык в прямом смысле этого слова? Ну и кто мне по мозгам ездил, заставляя переворачиваться обед в моем желудке и напряженно вглядываться в экран монитора, типа я по уши в работе?
Я не знал, как мне быть с этим.
А у кого, твою мать, свадьба скоро?
У него, господа присяжные. У него.
- Тиха, тиха! – он поднял руки, и пластиковые стаканчики зависли в воздухе, - Спасибо за поздравления, но я еще пока холост, горяч и вообще, девушки, следите за собой, а то к себе я кого-нибудь для охраны приставлю!
- Приставь меня куда-нибудь, - пробормотал я и покосился на него.
Девушки кокетливо рассмеялись, стали чокаться смятым пластиком, желать Борису всего самого-наисамого, отпускать плоские шуточки типа «Боря, мы все будем ждать твоего развода в длинной очереди!», и только я пытался неловко улыбаться и никак не мог подцепить пластмассовой вилкой корейскую морковку. Застолье шумело, бутылки гуляли по столу, а я упорно наливал себе безалкогольное пиво и отмахивался от подвыпивших коллег, как мог.
- Что, за рулем? – спросила меня бухгалтер Танечка, сидевшая за столом напротив, - Отлично. Подбросишь меня домой, а то я девушка буйная...
Грохочущий смех услышавших это остроумие чуть не сковырнул лотки с салатами со стола на пол.
-... ищи меня потом где-нибудь! – закончила Таня, и все загоготали еще громче. Очевидно, со мной не все в порядке, шутка, наверное, очень смешная, только вот, Танечка, никуда я тебя сегодня не повезу.
- Эй! – я вышел из-за стола и махнул рукой, - Сорри, френды. Мне надо идти.
Борис обернулся на мой голос, и я мог поклясться, что его взгляд изменился с просто насмешливого на насмешливый с тенью тоски какой-то, что-ли.
- Далеко собрался? – спросил он. Я обвел глазами пространство вокруг себя, нас почти никто не слышал, - Мы только начали.
- Дела, - улыбнулся я, в упор глядя на него, и его взгляд было очень и очень нелегко выдержать.
Мы не стали дальше мониторить ситуацию, он отвернулся, я достал из кармана ключи и вышел в коридор. До моего кабинета идти пять минут, взять там свои вещи я мог тоже довольно быстро, пройти на стоянку, сесть в машину и тронуться с места можно было минут за десять, а вот для того, чтобы уже дома вскрыть себе вены, времени мне понадобилось бы, наверное, немного больше.
С одной стороны я отчего-то был уверен, что он спустится вслед за мной, а с другой не был уверен ни в чем. Ну и с какой стати ему переться вниз, он же главное лицо на сегодняшней вечеринке? Не из-за меня же? Сдался я ему, господи. Так, демо-версия мальчика из серии «потискать-помять».
Увидев его около своего «Форда», я чуть не упал на месте, потому что ожидать можно было хоть Николя Саркози на трехколесном велосипеде, и это был бы более вероятный вариант развития событий, чем тот, который судьба разложила передо мной в виде фигуры Бориса, прислонившейся к капоту моей машины.
- Покурить вышел? – весело спросил я его, и у меня получилось ловко прицепить благодушную маску на свое лицо.
- Не курю, - отрезал он, и я улыбнулся еще шире:
- А я и не знал.
- Ты вообще много чего не знал.
Опа, гангамстайл. Не надо меня так пугать, Боря. Стараясь не особенно улыбаться, а ведь на нервной почве так и распирало, я открыл переднюю дверь, бросил на пассажирское сиденье сумку и взглянул на коллегу.
- Я тебя персонально поздравляю, - сказал я, стараясь не взбеситься, - Скоро ты будешь мужем, а это ой как непросто. Все бабы в отделе месяц после твоей свадьбы будут афродизиаками умываться.
- А ты?
- А что я?
Я чувствовал, что мой равнодушный тон сейчас даст течь. Течь. Течь... боже мой, слово-то какое, а этот прекрасный принц уже обошел капот «Форда» и приближался ко мне. Медленно так, засунув руки в карманы, растянув штаны на причинном месте и глядя на меня зелеными кошачьими глазами.
Он подошел совсем близко, и моя приклеенная улыбка, кажется, выдавала меня с головой. Быстрым движением он обхватил меня за шею и подтянул к себе. Будь на моем месте тот, кого я из себя разыгрывал, он бы вывернулся, но я, твою мать, поддался, как последний ушлепок.
- Са-а-аш... – прошелестел Борис, и я уперся взглядом в его губы, потом посмотрел ему в глаза, потом снова опустил взгляд на его рот, и, наверное, мысленно слишком откровенно целовал его, едва держась на ногах. Нас разделяла открытая дверь моего автомобиля, и это было офигенное чувство. Вот оно, можно, и тут же то, что нельзя. Между нашими лицами было недопустимо близкое расстояние, и я поплыл, не справился. Черты его лица расползались в разные стороны, мои колени стали пластилиновыми, а его рука, сжимавшая мою шею, полностью завершала картину.
Он потянулся ко мне, и я схватился за крышу «Форда». Пальцы сорвались, рука, потеряв опору, провалилась в пустой салон, и я понял, что он все это время был в курсе, все понимал, а сейчас я просто мыло в его руках, которое он будет наглаживать, с удовольствием вдыхая колючий запах моей туалетной воды.
Все, я больше не мог. Вообще-то я хотел нареветься дома, позвонив бабушке, рассказав ей все, выслушав от нее фразы типа «ах ты, голубизна моя любимая», не мечтая о большем, но недаром говорят, что человек строит планы, а Борис над ними смеется. Я уставился на него и уже был готов пролезть через окошко в двери, а не обойти ее, когда он вдруг сдернул с меня руку и сделал шаг назад.
- Я выпил, - хрипло сказал он и схватился руками за галстук, - Бл**ь, я просто выпил.
И все. То, что было так возможно, пропало без следа, не оставив ни тени, ни запаха, намекая на то, что я сумасшедший, который проснулся в процедурном кабинете в тот самый момент, когда ему собираются поставить кружку Эйсмарха. И этот тоже... отошел в сторону, словно я это начал.
Я чуть не завыл от стыда, представив свой приоткрытый зовущий рот и пьяный взгляд, который был прямо перед его лицом. Наверное, от моего вида его могло затошнить.
Борис быстрым шагом удалялся от меня, а я смотрел в его широкую спину и вгонял ногти в собственные ладони.
Было не просто обидно, было невыносимо больно. Вся ситуация, включая его сообщение о скорой свадьбе, все эти слова, пара неловких объятий в темном пустом кабинете, жесты, даже то, что это оборвалось – это было единственным, что я получил от него с того самого момента, как только его увидел.
Я числюсь в отделе менеджером, а на самом деле мотаюсь из кабинета в кабинет, устанавливаю программы, дефрагментирую компы, спасаю от смерти залитые липкой газировкой клавиатуры на столах наших девчонок, скачиваю, удаляю, активирую. И так всю жизнь. Моя работа меня устраивает, зарплата у меня неплохая, я смог купить собственную машину и сейчас снимал квартиру, откладывая деньги, опять же, на собственное жилье. Конечно, мне постоянно помогает бабуля, без которой я, собственно, не был бы тем, кем я стал.
Бабца у меня одна на этом свете. Нет, я не сирота, отнюдь, но отношения с родителями я сам свел к удобному для меня минимуму по одной простой причине: их почти никогда не было дома. Мама у меня переводчик, папа у меня член-корреспондент Академии наук и, догадайтесь, пожалуйста, из скольких стран я в детстве получал подарки. Побыв с сыном ровно пару недель, они снова укатывали в очередную командировку по заданию партии, оставляя меня на бабулю минимум на полгода.
Бабуля прошла огонь, воду и медные трубы. Она у меня оперная певица в глубокой заморозке, потому что не просто ушла из театра, где рвала свои голосовые связки в разные стороны, а медленно спускалась по карьерной лестнице, работая после сцены в бухгалтерии, спустя немного времени завхозом, а позже долго металась между местом гардеробщицы и местом билетерши. Остановив свой выбор на продаже билетов, бабуля успокоилась, и все свободное время посвящала мне.