Вот он и узнал
- даже больше, чем надеялся. Никакой он не Павленко, и напрасно он запоминал
свою фамилию, которую и сочинили-то, похоже, второпях. Он Пустельга Сергей
Павлович, бывший работник НКВД, с которым что-то случилось в ноябре прошлого, от
рождества Христова 1937 года. Он не был арестован, иначе не объявили бы
всесоюзный розыск, но и не бежал, а почему-то оказался в ленинградском
госпитале, где очнулся только в январе следующего, 1938 года. Первая пришедшая
на ум версия казалась самой правдоподобной: "лазоревые" - бравые парни из
госбезопасности - каким-то образом позаботились о том, чтобы старший лейтенант
Пустельга потерял память, но не свои уникальные и столь нужные способности.
Наверно, его группа вышла на что-то важное, и "лазоревые" конкуренты поспешили
подставить "малиновым" коллегам подножку. А может, все было как-то иначе еще
проще и страшнее...
"Не раскисать!" - он повторил эту фразу, наверно, в тысячу первый раз. В любом
случае он жив, не потерял разум, а значит, способен не просто выполнять
очередные приказы руководства. Теперь ему известно, кто он и кем был. Значит...
Значит, следовало подумать, подумать не спеша и не увлекаясь. Многое должно
проясниться, ведь его зачем-то вызвали в Столицу...
Майор вдруг представил, что он входит в Большой Дом на Лубянке, предъявляет
удостоверение и направляется прямо... ну, хотя бы в кабинет Николая, то есть
народного комиссара внудел Николая Ивановича Ежова. Интересно, что будет в этом
случае? Как отреагируют "малиновые"? Он подумал и понял - никак. Скорее всего,
внимательно изучат удостоверение, попросят немного подождать и перезвонят в
НКГБ, после чего отпустят подобру-поздорову. А может, и звонить никуда не
станут. К майору Павленко у НКВД не было претензий, а то, что он немного похож
на сгинувшего врага народа Пустельгу, - невелика беда! В Ленинграде майор много
раз заходил в Управление НКВД, и никто даже глазом не моргнул, хотя объявления о
розыске туда поступали регулярно. Пустельга исчез, остался не помнящий родства
Сергей Павленко, незаменимый специалист, живой детектор лжи, которого никто не
даст в обиду.
Майор бросил последний взгляд на реку и не спеша направился дальше, по
направлению к ЦПКиО. Надо было поглядеть, подышать воздухом: вечером предстояла
работа, из-за которой его и вызвали в Столицу. Кому-то на самом верху
понадобился автомат, умело сортирующий правду и ложь, чувствующий любые
колебания подследственных и даже способный определить, далеко ли находится
сбежавший из ГУЛАГа враг народа...
Теперь, после разговора с недоверчивым парнем Карабаевым, майор понял еще одну
важную вещь. Его никто не станет лечить, это не нужно тем, кто распоряжается
судьбою бывшего старшего лейтенанта Пустельги. Да, он постоянно бывал в
госпитале, его осматривали, кололи лекарства и даже переливали кровь, после чего
становилось немного легче. Что ж, автомат надо поддерживать в должной форме, для
чего необходима профилактика. В автомобиле меняли масло - ему переливали кровь.
Сергей был нужен таким, каким он стал.
Этим вечеров он вновь будет решать чью-то судьбу - безошибочный детектор,
способный разоблачить самого великого актера. И это все, что осталось ему,
Сергею Пустельге? Даже те, кто сгинул в лагерях, перед смертью имели возможность
вспомнить свою жизнь, друзей, близких. Он был лишен и этого. Что ж, кое-что ему
все же оставалось. Он должен узнать, что сделали с ним - и с другими тоже.
Карабаев назвал странную фамилию - Ахилло. Капитан Михаил Ахилло, его
сослуживец, исчезнувший почти одновременно. Что стало с ним? Пусть Сергей не
помнит его, но долг все равно остался.