Но в той
формуле,которойОруэллвсегдапользовался,определяясвоекредо, --
"демократический социализм",--переместилисьакценты.Ключевымтеперь
сталопервоеслово.Потому что в Испании Оруэлл впервые и с наглядностью
удостоверился, что возможен совсем инойсоциализм -- по сталинской модели.
И этот уродливый социализм, казнящий революцию во имядиктатурывождейи
подчиненнойим бюрократии, с той поры сделался для Оруэлла главным врагом,
чей облик он умел различатьбезошибочно,не обращая внимания на лозунги и
на знамена.
x x x
Нужно хотя бывобщихчертахпредставитьсебетогдашнююидейную
ситуациюнаЗападе, чтобы стало ясно, какой смелостью должен был обладать
Оруэлл, отстаивая своипринципы.Фактическионподвергал себя изоляции.
Сетования на нее не раз прорываются в его письмах.
Было в нем что-тодонкихотское,проявлявшеесявбескомпромиссности
мнений,котораятогдадлямногихвыгляделанаивной.Оруэллне желал
считаться с резонами политическойтактики.Оттого конфликты с окружающими
завязывались у него на каждом шагу.Оноказалсянеудобнымсобеседником,
которыйзаставлялдодумыватьдоконцамногое,очем вообще не хотели
думать,ибередилсознание,убаюканноелегендамиилидоверчивостью к
лозунгам -- не так уж важно, каким именно. Сила Оруэлла как разибылав
том,что,презревтакоенеудобство,он упрямо заводил речь о явлениях,
которые предпочитали как бынезамечать.Этоже свойство сулило Оруэллу
нелегкую участь оратора,которогониктонехочетвыслушатьсдолжным
вниманием, а тем более с сочувствием.
Консерваторовоннеустраивалтем,что по-прежнему стойко верил в
социалистическийидеал,снимоднимсвязываявозможностьгуманного
будущего, когда исчезнут и диктатуры, и колониальный гнет,иобщественная
несправедливость.Разумеется,еговоззренияоставалисьтипичным
"социализмом чувства", втеоретическомотношениислабым,ато и просто
несостоятельным. Но в выношенности и искренности этих воззренийОруэллне
дал повода усомниться никому.
Для либералов он был докучливым критиком и явным чужаком, поскольку не
выносилих прекраснодушного пустословия. Очень характерна в этом отношении
его полемика с Гербертом Уэллсом.Личность старой формации, Уэллс, подобно
большинствусвоихединомышленников,нехотелосознать,какглубоко
изменилсямирвпервыедесятилетияXX века. Фашизм, политика геноцида,
тоталитарное государство, массовая военная истерия -- для него все это было
лишь каким-то временнымпомрачениемумов,неспособным, впрочем, серьезно
воздействовать на законы прогресса, ведущего от вершины к вершине.Отдавая
должноедуховному влиянию Уэллса, в юности испытанному им самим, Оруэлл не
мог, однако, принятьэтогоолимпийскогоспокойствияперед лицом грозных
опасностей, угрожающих человечеству.