— Как он?
— Без перемен.
— Почему вы мне с самого начала не сказали, что вы сводные братья?
Пожав плечами, Томас стал наблюдать за тем, как она режет тосты на кусочки, потом поднял глаза.
— О, это длинная история. К тому же я подумал, что, если вы столкнетесь с неодобрительным отношением к себе со стороны одного из членов семьи Генри, это может отрицательно повлиять на ваше решение. Разве я не прав?
— Повлиять на мое решение? — изумилась она. — Вы меня шантажировали, угрожали, оскорбляли — единственное, чего не сделали, так это не дали мне возможности самой принять решение!
— Да вы же только что мне сказали, что поедете…
— Вы бы вышли, а? — раздраженно потребовала Дайана. — И уберите поднос. Я хочу встать.
Поднявшись, он взял поднос и вежливо ответил:
— Да, мадам.
Дайана поняла, что он смеется над ней.
— И дверь закройте, — процедила она сквозь зубы.
— Слушаюсь, мадам.
— Я иду к своим работникам, мистер Элиот. Хотите со мной? Вы сами увидите, как хорошо тут все устроено, и мне, возможно, удастся развеять ваше представление о том, что я всего лишь ленивая бездельница, которой все в жизни подается на блюдечке с голубой каемочкой.
Дайана стояла перед ним, вызывающе сверкая синими глазами. Она только что приняла душ, надела джинсы и серый свитер, а волосы завязала в узел.
— Да, хочу. Только я бы сначала принял душ и побрился.
— О, будьте как дома, — съязвила она. — Дать вам мою бритву? К сожалению, они разовые.
— Спасибо, Дайан, но я привез свою. — Он показал рукой на небольшую потрепанную дорожную сумку.
Дайана тряхнула волосами.
— Что ж, спускайтесь, когда будете готовы, Том!
Насчет «ее работников», конечно, было громко сказано. Большую часть работы на ферме Дайана делала сама — хотя признаваться в этом не собиралась, — ухаживала за десятью отдыхавшими от скачек лошадьми, размещавшимися в аккуратных стойлах. Собственно, ее задача заключалась в том, чтобы правильно кормить лошадей и накрывать их попонами, дабы они не мерзли. Работа была чепуховая, однако Дайана относилась к ней предельно добросовестно, так что дел хватало.
Единственная ее помощница приходила ежедневно всего на несколько часов. Рут, которой только что исполнилось семнадцать, была дочерью соседей и сочетала безумную любовь к лошадям с разумным желанием подзаработать. Им было удобно вместе, потому что в тех редких случаях, когда Рут приходилось заменять Дайану, она могла всегда позвать на помощь отца, бывшего жокея.
Составляя список дел и дожидаясь прихода девушки, Дайана раздраженно думала: ну какое мне дело до того, что он считает меня избалованной богатой девчонкой? Почему меня должно волновать, что думает обо мне какой-то незнакомый человек? Однако она вынуждена была признать, что каким-то образом Томас Уильямс ее «зацепил».
Интересно, сколько ему лет? Пожалуй, около тридцати. И почему она обозвала его сухарем, хотя он был довольно интересным мужчиной?..
Услышав за спиной какой-то шум, Дайана быстро обернулась и чуть не столкнулась с Томом. Ощутив, как щеки ее заливает краска, она еще больше смутилась.
— Ну, и что вы думаете? — ехидно спросила она.
Томас заглянул внутрь конюшни. Там десять хорошо ухоженных лошадей спокойно ожидали завтрак.
— Впечатляет, Дайана, — признал он. — А свои лошади у вас есть?
— Две. Мне нравится ездить верхом, и я даю уроки в местном клубе. Но вообще все мои силы уходят на то, чтобы ухаживать за чужими лошадьми. А вы умеете ездить верхом, мистер Уильямс?
— Да.
— И хорошо? — Задав вопрос, Дайана принялась быстро передвигать ведра с водой и кормушки.
— Прилично, но вряд ли сравнюсь с вами. Позвольте. — С этими словами он помог ей расставить кормушки.
— Спасибо, — коротко произнесла Дайана и, закатав рукава, принялась смешивать корм. Подняв глаза, она увидела, что он наблюдает за ней с легкой улыбкой. — Что тут смешного, Том? — Дайана даже не пыталась скрыть иронию. — То есть ясно: вам смешно на меня смотреть, но отчего?
— Да я подумал, — медленно ответил он, — в вас столько энергии, Дайана. Она так и искрит, словно электрический ток. Должно быть, это создает проблемы. Ну, я имею в виду, вопрос, куда ее направить…
— Вот как! — выпрямившись, Дайана потерла кулаком спину. — Выходит, я не такая уж избалованная богатая девушка, а? — Она скорчила болезненную гримасу.
— Можно вам еще помочь? — вежливо осведомился он.
— Нет, спасибо. Нужно знать, что делать.
— Ясно. И когда придут ваши работники?
— Она придет с минуты на минуту.
— Она?
— Да, Рут. У меня всего одна помощница, если уж вам так хочется знать.
— А вы весьма раздражены. Это необычно даже для вас, Дайана, — заметил он.
Девушка развернулась, собираясь «отбрить» его, но тут взгляды их встретились, и она решила промолчать. Дайана обнаружила, что близость Томаса Уильямса ее странным образом волнует. В его зеленоватых глазах было нечто такое… дразнящее, что она смутилась и вспыхнула.
— Не люблю натыкаться на людей, когда работаю.
— Извините.
Дайана высокомерно откинула назад голову и ощутила облегчение, услышав шаги Рут.
Она представила их друг другу, потом попросила Рут наполнить поилки водой и увести мистера Уильямса с собой, чтобы он ей помог. Томас покорно пошел с Рут, но Дайана знала, что в душе он смеется над ней.
Через полчаса Рут вернулась уже одна, сообщив, что Уильямс пошел наверх позвонить. Задыхаясь от волнения, она спросила:
— Дайана, кто это?
Та тяжело вздохнула.
— Этот человек послан для того, чтобы меня доконать, — ответила она. — А что?
— По-моему, просто шикарный мужчина!
— Шикарный? — изумленно подняла брови Дайана.
— Да! То есть он не красавец, но такой интересный и милый, и высокий, и… словом, он мне понравился.
— Рут… — Дайана не могла удержаться от смеха, увидев перед собой сияющее лицо девочки, и добродушно заметила: — Да он тебе в отцы годится!
— Ну и что? Мне нравятся мужчины постарше. Он разве не твой друг?
— Вовсе нет, и вряд ли ты его еще раз увидишь, так что не мечтай о нем, — отозвалась Дайана; она старалась говорить помягче, потому что была очень привязана к Рут. — Ладно, — продолжила она деловым тоном, — как я тебе уже объяснила вечером, мне придется отсутствовать два-три дня. Я буду звонить ежедневно.
— Да я пригляжу за ними, не волнуйся, — пообещала Рут. — И цветы твои полью, а если будут проблемы, папа всегда рядом. В школе пока каникулы, так что я смогу проводить тут большую часть дня.
— Спасибо, малышка. Не знаю, что бы я без тебя делала. — Дайана ласково улыбнулась.
Потом она еще раз обошла все вокруг, дала последние инструкции и отправилась наверх.
— Ну, Том, что нас ждет?
— Боюсь, придется ехать, — спокойно ответил он. — Вряд ли забастовка кончится сегодня.
— Проклятье! Послушайте, может, мне удастся убедить вас в том, что вы зря тащите меня в Лондон?
— Нет!
Она умоляюще посмотрела на него, прочла решимость во взгляде и резко отвернулась.
— Ладно, я уже собралась. Нужно только отцепить машину от фургона для перевозки лошадей. Если вы займетесь этим, я спущусь через минуту. У вас нет возражения против того, чтобы я позвонила отцу и сообщила, куда еду?
— Пожалуйста, если только вы не станете сговариваться с целью помешать моим планам.
— А что, по-вашему, я могу сделать? — поддразнила она.
— Бог знает что, — сухо ответил он.
Дайана кинула на него сердитый взгляд и подняла трубку. Отец был уже в суде следовательно, недосягаем, и она просто сообщила секретарю о том, что уезжает в Лондон с неким Томасом Уильямсом, а также имя Генри Бресли и название больницы, где он лежал.
— Довольны? — холодно спросила она.
— Да. А разве вам не надо поговорить с матерью?
— Надо бы. Просто я не знаю точно, где она. То есть она сейчас в Кардиффе, навещает родственников — у нее их целая армия, — и должна вернуться домой сегодня вечером или завтра утром. Кроме того… — Она замолчала.