Товарищи, кто со мной работал на Украине, тот знает, я проработал тринадцать лет на Украине и за эти тринадцать лет только раз был в отпуску…
Шелест и другие руководители Украины в присутствии своих подчиненных вынуждены были лишь, кисло улыбаясь, аплодировать Никите Сергеевичу.
Утром Шелест позвонил Подгорному в Мухолатку, сообщил, что накануне был Брежнев. Подгорный поинтересовался:
– Чем занимаешься?
– Переживаю вчерашние разговоры.
– Если можешь, приезжай ко мне, будем вместе переживать.
Шелест подробно пересказал Подгорному разговор с Брежневым. Николай Викторович его внимательно выслушал и произнес:
– Мне все это известно.
Оказывается, Брежнев уже побывал у Подгорного и изложил суть разговора.
Шелест удивился:
– Зачем же мне все было повторять?
Подгорный честно признался:
– А я не знал, все ли мне Брежнев рассказал. Николай Викторович не очень доверял Леониду Ильичу. Любой из заговорщиков мог в последний момент обо всем рассказать Хрущеву и погубить остальных.
Шелест осведомился, почему к нему приехал Брежнев, а не Подгорный.
– Так надо было, – таинственно ответил Николай Викторович. – Позже узнаешь.
Шелест мог бы и сам догадаться. Леонид Ильич тоже не доверял Николаю Викторовичу и хотел не с его слов, а сам убедиться, на чьей стороне Шелест.
Подгорный сказал, что положение серьезное.
– Я понял, – кивнул Шелест, – Брежнев в разговоре со мной даже расплакался.
– На самом деле? – иронически переспросил Подгорный.
– Точно, – подтвердил Шелест.
– Ты этому не очень доверяй, – заметил Подгорный. – Помни пословицу: Москва слезам не верит.
С веранды второго этажа они увидели Брежнева.
– Ты только не подай вида, что знаешь, что он уже побывал у меня, – предупредил Подгорный Шелеста.
Брежнев опять завел разговор о том, как трудно работать с Хрущевым. Перечислил его ошибки. Сельское хозяйство превратил в свою монополию. Проводит бесконечные реорганизации в народном хозяйстве. Разделил партийные организации на городские и сельские. Пренебрегает вопросами идеологии, говорит, что это болтовня, а нужна конкретная работа…
Шелест повторил, что следует собраться всем вместе, высказать свое мнение Хрущеву.
– Я же тебе говорю, – не выдержал Брежнев, – кто первый об этом заикнется, тот будет вышвырнут из состава руководства.
Шелест выразительно посмотрел на Брежнева, затем на Подгорного. Николай Викторович вступил в игру:
– Довольно нам играть в жмурки. Я знаю о вашем разговоре с Брежневым. Ты, Петро, правильно пойми все, что делается. Надо выходить на пленум ЦК, а без мнения Украины и членов ЦК, которые от Украины избраны, этот вопрос решить невозможно. Всем известно, что украинская партийная организация имеет большой вес, да это и основная опора Хрущева. Поэтому тебе надо быть готовым откровенно, но осторожно поговорить со всеми твоими товарищами, входящими в состав ЦК КПСС, а их на Украине немало – тридцать шесть человек. Возможно, провести беседы с доверенным активом.
– Ради справедливого дела поговорить можно, – ответил Шелест, – хотя это очень рискованно. Но есть три человека, которым я не могу доверять. Это Сенин, Корнейчук и Иващенко. Они в частном порядке могут сейчас же все передать Хрущеву.
Ольга Ильинична Иващенко была секретарем ЦК компартии Украины (курировала отдел оборонной промышленности) и очень симпатизировала Никите Сергеевичу.
Иван Семенович Сенин с 1953 года был первым заместителем главы республиканского правительства. Хрущев и Сенин в юности учились в одной группе на рабфаке и с тех пор дружили.
Александр Евдокимович Корнейчук, известный драматург, Герой Социалистического Труда и академик, не занимал постов, но со сталинских времен входил в состав ЦК КПСС.