— Я знаю об этом, — Платонов вертел в руках шариковую ручку, — однако учения есть учения… Не те эмоции, не тот накал, а значит, и не та реакция, которая необходима при настоящем захвате. Да, «альфа» удачно отразила налет, но меня это не успокаивает. А Москва, Мурманск — тоже цели, в которых присутствуют ядерные компоненты… Ну, допустим, что в вашем случае их интересует ГЭС… Предположим. Кто из вас может сейчас навскидку сказать — откуда скорее всего может последовать атака?…
В помещении наступило тягостное молчание. Лишь работающие потолочный и два настольных вентилятора напоминали, что в городе царит небывалая жара. Гордеев развернул карту города. Прокуренным пальцем ткнул в одну точку.
— Тут главное — машинное отделение ГЭС, в которое вход посторонним лицам не только запрещен, но и невозможен. Электронная система опознавания, весь персонал имеет свои электронные ключи от входных дверей.
— А если кто-то ими завладеет чужой?
— Даже если это случится, ничего не выйдет, ибо на пульте работает не так много человек и они все друг друга знают в лицо. Начальник смены перед заступлением на дежурство лично проверяет своих сотрудников и заносит все данные в особый журнал, на доске вывешивается список тех, кто должен заступить на смену, — Гордеев говорил уверенно и тон его вызвал доверие у слушателей.
Платонов, слушая, кивал головой, хотя это было не в его привычках, просто этим он хотел поддержать местных силовиков, дать им моральную уверенность.
— Значит, эти трое, которые жили у Киреева, ядро группы? — Спросил он, — Двоих уничтожили, один ушел, значит, сейчас где-то прохлаждаются двое, а мы тут паримся и тычим в карту пальцами… Я бы хотел сам переговорить с участковым милиционером… Как его самочувствие?
— Он в первой горбольнице, — вступил в разговор Мороз, — ранение в полость живота, врачи делают все возможное. Я звонил, сейчас он в реанимации, шансы пятьдесят на пятьдесят…
— А тот, который в него стрелял, — опознаваем?
— Мы уже дали ориентировку, размножили фотороботы, ищем… Еще перед операцией попросили участкового Усача дать о них все сведения, вплоть до того, у кого какой цвет глаз и прочее… Этот Сивко, украинец, продажная душонка… — Гордеев начинал заводиться.
— Украинец, чеченец — какая разница, у этих тварей нет ни национальности, ни Бога в душе… — Платонов тоже говорил на повышенных тонах. — Я сейчас вылетаю в Воронеж, а вас прошу как следует пройти всю цепочку наиболее важных объектов, замкнув ее на ГЭС… Хорошо бы сейчас попить холодного кваса…
Квас был доставлен через десять минут, и Платонов выпил почти полтора литра вкусного и освежающего напитка. На приглашение пообедать, он наотрез отказался, и его, в сопровождении трех, переодетых в штатское, офицеров ФСБ, отвезли в аэропорт. Однако сразу улететь ему не удалось: какой-то аноним позвонил в диспетчерскую аэропорта и сказал, что в одном из подсобных помещений заложен фугас. Когда Платонов подъехал к аэропорту, все находившиеся в зале ожидания пассажиры и персонал уже изнывали на жаре в двухстах метрах от аэропорта.
Он прошел в здание и его отвели к начальнику транспортной милиции Ярову. Поначалу тот попытался отмахнуться от непрошеного гостя, сославшись на страшную занятость, но удостоверение, сунутое ему под нос, отрезвило полковника.
— Извините, товарищ полковник, какая-то сволочь, все нервы истрепала… Это уже третий за полдня анонимный звонок. Хоть закрывай аэропорт…
— У вас ведется магнитозапись голосов звонивших? — спросил полковника Платонов.
— А как же? — начальник милиции подошел к столу и включил аппаратуру. И в накаленном зноем кабинете, очень отчетливо, послышались слова: «Эй, придурки, выметайтесь, если дорога вам ваша шкура… (Пауза) Привет от дядюшки фугаса…»
— Это первый, утренний, звонок… Слушайте, что последовало потом… — Яров переключил магнитофон.
«Спасибо за внимание и дисциплинированность, а теперь придется поработать по-настоящему. В подсобке у вас спит дядюшка фугас, смотрите чтобы к трем часам он не проснулся…»
Платонов механически взглянул на часы. Без пятнадцати шесть…
— Эта сволочь звонила нам в 12 часов и сначала мы не хотели тревожить людей, но потом, посовещавшись, все же решили к пятнадцати часам эвакуироваться… И вот сейчас то же самое…
Платонов еще раз прослушал пленки и особенно его заинтересовал третий звонок: «Если до 17 часов не соберете свои манатки, можете послать прощальный привет Путину…»
В трех случаях был один и тот же голос.
— Вы пытались выяснить, откуда звонили? — спросил он у Ярова, хотя понимал — вопрос риторический.
— Да мы уже сбились с ног… Судя по голосу, это не школьник, которому нечего делать, да и сочетание слов вполне взрослое… Видимо, этот звонарь на колесах, потому что один раз он звонил с правого берега Волги, второй раз откуда-то от Мамаева кургана и вот сейчас — из района центрального вокзала… Возможно, он уже в пути…
Платонов знал цену таким серийным «предупредительным» звонкам — за их кажущейся безобидностью может скрываться зловещий смысл. Такие сигналы могут быть отвлекающим фактором, маскирующим, усыпляющим бдительность тех, кто отвечает за безопасность объекта. Попутно это позволяет негласно выведать количественный состав персонала, который в подобных случаях обязательно эвакуируется из помещения аэропорта. Иногда террористы выманивают людей и на оставленный объект совершают внезапный налет… В его практике был случай, когда после десяти ложных звонков, на одиннадцатый раз прогремел взрыв. То же самое в 1995 году произошло в Берлине, когда была предпринята попытка взорвать реконструируемую тюрьму — тогда тоже на протяжении нескольких дней анонимные звонки терзали весь ее персонал вместе с заключенными. И такой взрыв обязательно прогремел бы, если бы полицейская собака по имени Тротил не обнаружила в подкопе 120 килограммов гексогена.
…В помещение вошел еще молодой, в форме гражданской авиации, человек. Полковник Яров его представил Платонову: «Начальник аэропорта Горохов Анатолий Иванович. « Платонов тоже назвал себя.