Джон Д. Макдональд
Глава 1
Серые волны Атлантики яростно обрушивались на общественный пляж неподалеку от шоссе, ведущего к Байа-Мар. Сильный, по-февральски холодный северо-восточный ветер согнал с пляжа недовольно ворчащих туристов. Он залеплял песком стекла автомашин, срывал морские флажки и трепал рыбацкие снасти на берегу. Да, проводить то субботнее утро в Форт-Лодердейле означало для туристов попусту тратить время. Уж лучше им было бы вернуться в Скрэнтон.
Я же комфортно расположился в просторной комнате отдыха своей приспособленной для жилья яхты «Битая масть», стоящей на якоре у причала Ф-18. Врубив до отказа электрическое отопление, я растянулся на большой желтой кушетке в обшарпанных шерстяных штанах и в ветхой, застиранной, блекло-голубой фланелевой рубашке.
Несколькими днями раньше я выбросил свой старый радиоприемник и приобрел взамен новый, который и повесил на кронштейне у дальней стены. Усилитель, купленный у Фишера, как нельзя лучше подходил к нему. Передавали Пятую симфонию Шостаковича. Дирижировал Бернстайн. Я сделал погромче, чтобы насладиться в полной мере этим произведением героического жанра. Осталось просто закрыть глаза и отдаться музыке...
В другом конце комнаты над чертежной доской ссутулилась Мошка в сером вельветовом комбинезоне, который ей явно велик. Да и вообще вся одежда всегда висит на ней мешком. Ей, по-моему, около тридцати, но на вид – лет восемнадцать, не больше. У нее светлые, вечно спутанные волосы, растерянное лицо и изящная, совсем девичья фигурка. При всей своей неорганизованности она умудряется неплохо зарабатывать на жизнь, занимаясь под псевдонимом Аннамара иллюстрированием детских книг.
Мой друг Мейер нашел ее на пляже с год назад. Этот волосатый, некрасивый, но, однако, чертовски обаятельный парень может часами рыскать в поисках необыкновенных людей, подобно коллекционеру, выискивающему редкие экземпляры улиток.
Высунув от старания кончик языка, Мошка набрасывала контуры непутевого полевого мышонка по имени Куимби. Она «творила» у меня на яхте, поскольку в ее доме, расположенном за три квартала отсюда, делали ремонт, а ее тошнит от запаха краски; к тому же сроки сдачи рисунков поджимали. Признаться, однажды, когда я чувствовал себя совершенно разбитым, потеряв очень дорогого для меня человека, наши отношения с Мошкой переросли в интимные. Но мы обнаружили, что не слишком друг другу подходим в этом смысле. Вдобавок ко всему мы рьяно занялись искоренением недостатков друг у друга. Борьба нас порядком измучила, и хотя мы считали необходимым не показывать этого, но оба испытали облегчение, прекратив ее и решив довольствоваться ни к чему не обязывающей и в то же время нежной дружбой.
В особо торжественно звучащих местах симфонии Мошка поднимала вверх карандаш и, размахивая им, помогала Бернстайну дирижировать, а потом снова возвращалась к своему мышонку. Следует заметить, она мастерски умела приготовить грог, от очередной порции которого у меня сейчас по всему телу разливалось мягкое и приятное тепло. Сама же она ограничилась не столь крепким напитком – ведь мышонок Куимби нуждался в ее трезвом внимании.
Неожиданно сквозь шквал музыки донеслось тоненькое дребезжание дверного звонка. Кнопку звонка я предусмотрительно прикрепил к столбу на пристани, а вход на мой маленький трап преградил цепочкой. Итак, я поднялся и пошел взглянуть, кто к нам пожаловал. У трапа стояла высокая девушка в строгом темном костюме, с сумкой в руках, по размерам приближающейся к чемодану. Она держалась очень прямо, словно показывая всем своим видом, что ветрило ей нипочем. Глядя на нее, можно было подумать, что она занимается набором в школу бизнеса. Пока я ее рассматривал, она снова очень решительно нажала на кнопку звонка.
Я вышел через заднюю палубу, поднялся по широкому короткому трапу. Девушка окинула меня очень внимательным взглядом, но я, правда, не разобрал, положительно меня оценили или отрицательно. Откровенно говоря, со мной случается и так и сяк: я чересчур крупный и к тому же с виду ленивый – каковым, впрочем, и являюсь в действительности. Как заметила одна моя техасская подружка, всем своим видом я стараюсь показать: меня уже ничем не удивишь.
Волосы у девушки были черные, средней длины – пожалуй, некоторые музыканты мужского пола отращивают длиннее. Ясные темные глаза, густые черные брови, несколько длинноватое лицо, высокие скулы и прямой нос. Лицо ее казалось бы суровым, если бы не рот – крупный, пухлый, красиво очерченный. В общем – современная деловая девушка без малейшего чувства юмора.
– Мистер Тревис Макги? – спросила она бархатным контральто.
– Он самый.
– Меня зовут Дэна Хольтцер. Я не смогла до вас дозвониться.
– А телефон отключен, мисс Хольтцер.
– Я хотела бы поговорить с вами по очень личному делу.
Иногда такое случается. Что ж, вид у нее вполне обеспеченный. Никаких драгоценностей. Зарабатывает сама себе на жизнь, и по всему видать, работенка у нее неплохая. Не похоже, чтобы она влипла в какую-нибудь историю – скорее, пришла по поручению того, кто влип. Явись она месяца два назад, я бы, может, и не заинтересовался. Но мой счет в банке таял с каждым днем, и очень скоро мне пришлось бы заняться поисками какой-нибудь проблемки, из решения которой можно извлечь выгоду. Приятно, когда проблемы приходят сами и избавляют от хлопотных поисков. Но осторожность никогда не помешает.
– А вы уверены, что вам нужен именно я?
– Мне о вас говорил Уолтер Лауэри из Сан-Франциско.
– И что же? Как поживает старина Уолт?
– По-моему, хорошо. – Она нахмурилась. – Он велел передать, что мечтает сразиться с вами в шахматы.
Что ж, значит, все в порядке. Мы с Уолтом в жизни не играли в шахматы, по крайней мере друг с другом. Но эта фраза была чем-то вроде пароля, если он кого-либо посылал ко мне. Ведь кругом полно проныр, смутьянов, штатных ищеек, да и просто любопытных. Поэтому полезно иметь способ сразу выявлять сомнительных типов.
– Заходите, что на ветру стоять, – пригласил я, откидывая цепочку. Пропуская девушку вперед, отметил ее длинную талию и стройные, крепкие икры; она двигалась с грацией, присущей многим женщинам подобного сложения. Прямая спина, прекрасная осанка.
Открыв дверь, мы ступили прямо в шквал музыки. "Мошка бросила на девушку мимолетный отсутствующий взгляд, слегка улыбнулась и вновь погрузилась в работу. Не выключая радиоприемника, я провел мисс Хольтцер через свою комнату отдыха, далее по коридору мимо камбуза, в крошечную столовую, закрыв предварительно за собой дверь, ведущую в коридор:
– Будете кофе или что-нибудь покрепче?
– Нет-нет, спасибо, ничего не надо, – ответила она, протискиваясь в каюту.
Я налил себе кружку кофе и уселся напротив неб.
– Видите ли, меня не интересуют всякие пустяки, творящиеся вокруг.
– Мы в курсе, мистер, Макги.
– Выходит, вы знаете, как я работаю.
– Да, пожалуй. По крайней мере, я знаю, что по этому поводу сказал мистер Лауэри. Если у кого-нибудь что-нибудь украли и невозможно вернуть это законным путем, вы попытаетесь получить украденное назад... за половину стоимости. Верно?
– Мне надо знать все обстоятельства.
– Да, конечно. Но... я бы предпочла, чтобы другая сторона сама объяснила вам все.
– Что ж, я тоже. Присылайте его сюда.
– Это женщина. Я у нее работаю.
– Ну, присылайте ее.
– Это невозможно, мистер Макги. Я должна отвезти вас к ней.
– Пардон, мисс Хольтцер, но, если у нее настолько серьезные неприятности, что ей понадобился я, она могла бы потрудиться прийти ко мне сама.
– Вы не понимаете, право же... Она просто не может прийти сюда. Если бы я дозвонилась до вас, она сама бы с вами и поговорила. Дело в том, что я работаю... у Лайзы Дин.
О, теперь понятно. Лайза Дин. Слишком примечательное лицо, даже если закрыть его самыми темными очками. Ведь ей не улыбалось бы нанести столь конфиденциальный визит в сопровождении полицейского эскорта. А приди она одна, зеваки углядели бы ее за сотню шагов и налетели бы со всех сторон, толпясь и глазея на нее с приклеенными глупыми улыбками, неизменно сопутствующими любой знаменитости в Америке. Десять полнометражных фильмов, четыре довольно-таки сомнительных замужества, неудачный телевизионный сериал, участие в нескольких рекламных роликах – и лицо ее стало знакомо всем. Точно так же почитатели кумиров встретили бы Лиз Тэйлор, Ким Новак и Дорис Дэй. Ведь в основном публика – это всего лишь грубое животное, недостойное доверия.