– Юрка, послушай меня, – говорил ему отец, – жить прошлым нельзя. Никак нельзя. Мечты о прошлом – это слёзы. А слёзы не помогают в жизни.
– Но мне так плохо, пап, невыносимо плохо. Я думал, что жизнь… дана для того, чтобы жить, чтобы успевать думать, успевать творить… А тут…
– Разве ты не успеваешь думать? Что мешает тебе? – спрашивал Николай Петрович.
– Как только я начинаю думать, я понимаю, что я не живу. Это не жизнь. Это убивание жизни.
– Ты хочешь сказать, что я, дотянув до пятидесяти с лишком лет, вовсе не жил? Я вкалывал, между прочим, как вол, чтобы ты мог получить что-то…
Николай Петрович нахмурился, не зная, как ответить сыну. Юра похлопал его по руке.
– Должно быть, у тебя другое отношение к жизни, пап, – предположил он. – Тебе нравится быть начальником?
– Да, нравится. И тебе понравится, когда подтянешься по служебной лестнице, – убеждённо сказал отец. – Всему своё время.
– Нужно ли мне это время, пап? Нужно ли вообще это всё? – Юра был грустен. – Мне бы куда-нибудь в тайгу податься, жить