— Ты больше зарабатываешь — она больше у тебя забирает, — как-то объяснила ей девушка, хмыкнув и пожав плечами. — Сначала ты просто посидишь с клиентом, а на следующий день придется танцевать обнаженной. Ты не выберешься отсюда, пока тетушка Сью не разрешит тебе это сделать. Именно она выбирает, когда и куда ты пойдешь. Твое время еще не пришло. Так что терпи, девочка. — Она помолчала, спокойно выдержав пронзительный взгляд Мэри. — Поверь, бывают места и похуже. Только не пытайся бежать, потому что ты жестоко пожалеешь об этом.
Мэри вздохнула, потом поднялась и принялась рыться в шкафу. Каждый вечер у нее было два выхода на сцену, и для каждого появления на публике нужно было надевать что-нибудь новое. Но это создавало свои проблемы. Поначалу она надевала вечерние платья, но их постепенно заменили на открытые костюмы танцовщиц и проституток.
Прикусив губу, Мэри посмотрела на кожаную мини-юбку с лифом, покрытым черными бусинками.
Она выберется отсюда, чего бы это ни стоило. И с этой минуты больше никому не доверится. Особенно мужчинам…
Мэри содрогнулась, как только вспомнила об Армандо. Она старалась не думать об этом человеке, но воспоминания упрямо преследовали ее. Все, что произошло между ними, казалось ей каким-то очень далеким и нереальным.
Как она попала сюда, в эту дыру, — одураченная, ограбленная и брошенная на произвол судьбы? Было тяжело вспоминать о тех событиях и ошибках, которые привели ее сюда, но, возможно, это оказало бы благотворное действие. В конце концов, ей нужно было забыть свою прежнюю жизнь в Англии и избежать будущего, которое неумолимо ее ожидает. Ей просто не повезло, что из-за негодяя Армандо взамен одних неприятностей на нее навалились другие, только еще хуже и тяжелее.
Она выживет, со странной решимостью твердила себе Мэри, но на ее глаза наворачивались слезы. Когда она повесила черное платье обратно, задернув тонкую шторку, дверь в раздевалку распахнулась и в помещение вошла Дана, одна из стриптизерш, и сообщила, что ее вызывает к себе Сью.
Брови Мэри поползли вверх. Впервые ее вызывают подобным образом. Обычно с девушками проводят беседу из-за какого-нибудь проступка. Ей уже довелось видеть своих «коллег» с исцарапанными лицами и синяками, когда те покидали кабинет разъяренной Сью.
— Ты знаешь почему? — озабоченно спросила Мэри.
В глазах Даны сверкнуло злорадство.
— Сдается мне, что теперь ты будешь зарабатывать себе на жизнь по-настоящему. Как все мы.
— Но я и так выполняю работу — пою.
— Неужели? — саркастически усмехнулась Дана. — Ходят слухи, что один парнишка решил узнать тебя получше.
Мэри почувствовала, как внутри у нее похолодело.
— Нет, — охрипшим голосом проговорила она. — Это невозможно.
— Не заставляй ее ждать, — предупредила ее Дана.
Кабинет хозяйки клуба находился выше этажом; нужно было подняться наверх по шаткой и скрипучей лестнице. Мэри с бьющимся сердцем приближалась к двери. Наверное, Дана сказала ей это просто из зависти или злобы. Ведь Сью Эрнандес говорила в самом начале, что ее никогда никто не станет принуждать делать то, чего она не хочет. А Мэри поверила!
На лестнице послышались чьи-то шаги, и она увидела Гонсало. Опустив глаза, она отступила в сторону. С самого начала своей работы в клубе она поняла, что Гонсало представляет для нее серьезную проблему. Его похотливые взгляды внушали отвращение и были тревожным знаком.
Интуиция ей подсказала, что она поступила правильно, в первую же ночь в своей тесной комнатушке повесив стул на ручку двери. После полуночи она то и дело просыпалась в холодном поту от чьих-то настойчивых, но пока тщетных попыток прорваться к ней. С тех пор она всегда соблюдала осторожность. Жаловаться Сью не имело смысла, поскольку ходили слухи, что Гонсало приходится толстухе племянником.
— Привет, милая девочка.
— Добрый вечер, — ответила Мэри, стараясь говорить отрывисто.
Улыбка на лице Гонсало стала еще шире.
— О, как ты горда… Слишком хороша для бедного Гонсало. Может быть, завтра ты споешь другую песню. — Он облизал губы. — Для меня одного.
Мэри с трудом уняла дрожь и ускорила шаг.
Сью Эрнандес сидела в своем кабинете за широким столом и перебирала какие-то бумаги. Она добродушно кивнула Мэри и слегка улыбнулась.
— Сегодня ты неплохо выступила, моя милая, — начала она. — Одному из посетителей это настолько понравилось, что он пожелал отдельного представления.
Сердце Мэри глухо забилось.
— Спеть какую-нибудь песню? — спросила она, и ее голос показался ей слишком спокойным.
— Ты что, смеешься надо мной? — рявкнула толстуха, и от ее добродушия не осталось и следа. — Он хочет, чтобы ты станцевала для него!
— Я не танцую, — запротестовала Мэри и замотала головой. — Никогда не танцевала.
— Ты же наблюдала, как это делают другие девушки, — пожала плечами Сью. — Ведь мужчина не требует от тебя мастерства балерины. У тебя хорошее тело. Вот и используй его.
Да, подумала Мэри, но она лишь видела, как танцуют девушки возле столба в зале. А в отдельном кабинете… там все по-другому…
— Но вы же наняли меня как певицу, — с приступом отчаяния проговорила она. — Мы ведь подписали контракт…
Сью презрительно рассмеялась.
— Все так, моя милая, вот только условия договора несколько изменились.
— Тогда, значит, вы нарушаете наш контракт и тем самым расторгаете его, — заговорила Мэри, пряча руки в складках юбки, чтобы хозяйка не заметила, как они дрожат. — Верните мне паспорт, и я немедленно уеду отсюда, — добавила она, пытаясь придать голосу уверенность.
— Думаешь, все так просто? — насмешливо спросила Сью. — Размечталась, милая!
— Не знаю, что здесь сложного. — Мэри вскинула голову. — Юридически дело обстоит так, что вы нарушили наше соглашение.
— Это мой клуб, девочка. И я здесь вершу закон! — Сью нагнулась вперед, и глаза ее сверкнули. — А ты никуда не поедешь, вот так-то! Потому что я не отдам тебе паспорт до тех пор, пока ты не выплатишь мне все свои долги.
Мэри неожиданно притихла.
— Но рента… Ведь все оплачено заранее…
— Не все, детка. Есть еще кое-что. Плата за твое лечение.
— Лечение? — изумленно повторила Мэри. — О чем это вы?
— У тебя, видно, короткая память! Когда ты впервые появилась здесь, я вызвала врача, чтобы он тебя обследовал. Помнишь? Ты ведь сама жаловалась, и мы думали, что у тебя пневмония.
Мэри вспомнила невысокого толстого мужчину с налитыми кровью глазами и неприятно влажными руками, от которого за милю несло алкоголем.
— Помню, — ответила она. — И что с того?
Сью протянула ей листок бумаги.
— А вот что. Посмотри, сколько ты должна ему.
Мэри взяла листок, и на ее лице отразился ужас, когда она увидела сумму.
— Но он не может требовать столько, — хрипло запротестовала она. — Он ведь провел рядом со мной всего пару минут и не выписал ничего из указанных здесь лекарств. Кроме того, он был просто пьян! Вы ведь и сами знаете.
— Я знаю только то, что ты была больна и нуждалась в лечении. А врач — хороший, здравомыслящий человек. — Она помолчала, разглядывая Мэри. — Не можешь же ты уехать, когда должна мне столько денег, милая. Так что придется поработать еще немного. А у человека, который ждет тебя, далеко не пустой кошелек. Кстати, он вполне симпатичный парень. — Она неприятно засмеялась. — Будь же умницей — за ночь ты можешь неплохо заработать!
— Нет. — Мэри затрясла головой и подняла руки, словно защищаясь. — Я так не могу. А вы… не можете меня заставить.
— Разве? — Маленькие глазки Сью злобно сверлили ее. Ее жирный кулак тяжело опустился на стол. — Я была слишком терпелива с тобой, детка. Но довольно. Ты сделаешь, как тебе сказано! — Она выпрямилась, тяжело дыша. — Может быть, отдать тебя вначале моему Гонсало — чтобы научить благоразумию. Ты хочешь этого?
О Господи, запаниковала Мэри, вспоминая разговоры в раздевалке. Что угодно, только не это. Она понурила голову.