Олетта улыбнулась:
— Неужели это обстоятельство вас волнует?
— Ни в малейшей степени, ибо для моих замыслов оно не помеха.
Отец умолк, и по тому, каким взглядом он посмотрел на Олетту, она поняла, что он в эту минуту подумал о ней.
— Когда я женился на твоей матери, — продолжал полковник, — я, как и мой отец, не мог похвалиться богатством. Лишь по прошествии немалого времени после свадьбы я обнаружил, что, по английским понятиям твоя мать — богатая наследница.
— Мама не раз рассказывала мне, как вы были удивлены, — улыбнулась Олетта. — По ее словам, было весьма нелегко победить вашу гордость и убедить вас в том, что разница в величине ее и вашего состояний не имеет никакого значения.
— Разумеется, мне было неловко, — согласился полковник. — Впрочем, будь твоя мать бедна или, наоборот, богата, как Крез, это не помешало бы свадьбе: ведь мы любили друг друга.
Олетта сложила вместе ладони:
— О, как это романтично! Я всегда мечтала встретить человека, похожего на вас, и полюбить его точно так же, как мама.
Полковник бросил взгляд на письмо, лежащее на столе.
— Боюсь, ты хочешь от жизни слишком много, моя дорогая. Любовь с первого взгляда случается один раз из миллиона, и я всегда был благодарен судьбе за то, что мне выпало счастье ее испытать.
На мгновение его взгляд стал отсутствующим — словно он вспоминал прошлое и вновь был счастлив со своей американской невестой.
— Продолжайте же, батюшка, — поторопила Олетта. — Что вы хотели мне сказать?
Полковник внимательно посмотрел на дочь:
— Мне нет нужды напоминать тебе, что хотя мы с твоей матерью были обеспеченными людьми, когда поженились, но по-настоящему богаты мы стали только пять лет назад, когда на землях твоего деда в Америке была найдена нефть.
— Я помню восторг, с которым вы встретили письмо с сообщением о том, что мама стала мультимиллионершей, — кивнула Олетта. — Но когда восторг этот схлынул, в нашей семье ничего не изменилось.
— Неудивительно, — промолвил полковник. — Видишь ли, Олетта, у нас и так было все, что мы хотели: любовь и ты, наша обожаемая дочь. Так что на деньги твоей матери мы лишь добавили к дому несколько ванных комнат да купили лошадей.
— И теперь конный завод Эшерстов знаменит на всю Англию, — заметила Олетта с едва уловимой иронией в голосе.
— Иначе и быть не могло! — воскликнул полковник. — Я изучал это дело, покупал только лучших лошадей, сам их растил и тренировал, не доверяя никаким «специалистам», — и, как видишь, мои усилия не пропали даром.
Зная, что лошади — предмет его неиссякаемой гордости, Олетта быстро сказала:
— Разве мог быть кто-то удачливее вас? Все признают, что вы знаете о лошадях гораздо больше, чем любой другой коннозаводчик из жокей-клуба.
— Откуда ты знаешь? — удивился полковник.
— Я прочла это в «Спортинг тайме».
— Непременно покажи мне эту газету, — сказал отец. — О таких вещах мужчине всегда приятно слышать.
Затем, заметив, что они отклонились от темы, добавил уже совсем другим голосом:
— Однако сейчас мы говорим о тебе. После того как твоя мать умерла, я понял, что мой долг — позаботиться о тебе, и начал серьезно размышлять о твоем будущем.
— Так серьезно, как если бы я была одной из ваших лошадей, — с хитринкой в глазах заметила Олетта, но отец не обратил внимания на ее слова.
— Любая девушка хочет выйти замуж, и любой отец, если он любит свою дочь, хочет, чтобы она стала женой человека, который не только сделает ее счастливой, но и обеспечит ей высокое положение в обществе.
Олетта промолчала, но слушала внимательно, стараясь не пропустить ни слова. А отец продолжал:
— Так вот, дорогая моя, раз уж я занимаюсь скачками, то хотел бы видеть, как ты займешь первое место в матримониальных состязаниях и получишь лучший из возможных призов.
— К.