Ева прибыла на место преступления первой, опередив и свою напарницу, и бригаду экспертов. Звонок в Службу спасения был передан в полицейскую патрульную машину. Патрульные, в свою очередь, связались с отделом убийств, и вызов переадресовали ей около трех часов утра.
Ей еще предстояло осмотреть остальные тела и места их убийства. Она вышла из спальни, бросила взгляд на патрульного на посту в кухне:
— Никого не впускать!
— Да, лейтенант.
Она прошла через кухню и заглянула в гостиную. Дом на одну семью, достаток выше среднего. Приличный район, Верхний Уэст-Сайд. Приличная система сигнализации. Одна беда: семейству Свишер и их экономке она никакой пользы не принесла.
Хорошая мебель, подобранная со вкусом. Все чисто и аккуратно, все вроде бы на своих местах. Стало быть, это не ограбление — в доме полно дорогой портативной электроники.
Ева поднялась наверх и вошла сначала в комнату родителей. Кили и Грант Свишер, возраст соответственно тридцать восемь и сорок лет. Как и в случае с их экономкой, не было никаких следов борьбы. Просто мужчина и женщина, муж и жена, спали в своей постели и теперь были мертвы.
Ева окинула быстрым взглядом комнату, заметила дорогие мужские часы на комоде, пару женских золотых сережек на ночном столике.
Нет, это не ограбление.
Она вышла из комнаты и увидела, что ее напарница, детектив Делия Пибоди, поднимается по ступенькам. Она прихрамывала. Немного, но все же заметно.
«Может, зря я разрешила Пибоди приступить к активной работе? Может, я поспешила?» — спросила себя Ева. Ее напарница подверглась жестокому избиению всего три недели назад: преступник подстерег Пибоди на пороге ее собственного дома. И Еву до сих пор преследовало кошмарное воспоминание о крепкой и надежной, как скала, Пибоди — избитой, с переломанными костями, простертой в бессознательном состоянии на больничной койке.
Лучше об этом не вспоминать. Отбросить чувство вины. Лучше вспомнить, как она сама всегда ненавидела сидеть на больничном. Нет, что ни говори, а работа все-таки лучше, чем вынужденное безделье.
— Пять трупов? Вторжение со взломом? — Слегка запыхавшись, Пибоди указала вниз: — Патрульный на входе ввел меня в курс дела.
— Похоже на то, но выводы делать пока рано. Прислуга внизу, ее комнаты за кухней. Убита в постели, перерезано горло. Вон там — хозяева дома. Тот же почерк. Двое детей, девочка и мальчик, в своих спальнях на этом этаже.
— Дети?! О господи!
— Патрульные сказали, что мальчик здесь. — Ева вошла в следующую дверь и включила свет. — Идентифицирован как Койл Свишер, двенадцати лет.
На стенах в его комнате висели спортивные плакаты. Было ясно, что больше всего мальчик любил бейсбол. Брызги его крови попали на торс популярного левого полукрайнего команды «Янки».
В комнате царил типичный для подростка беспорядок. Вещи на полу, на столе, на комоде были разбросаны как попало, но Ева сразу поняла, что смерть застигла Койла врасплох, как и его родителей. Никаких признаков борьбы.
Пибоди откашлялась.
— Четко и быстро, — заметила она, стараясь не давать воли чувствам.
— Взлома не было. Сигнализация не сработала. Либо Свишеры забыли ее включить, но я бы на это не поставила ни цента, либо кто-то раздобыл их коды. Девочка должна быть здесь.
— Ладно. — Пибоди расправила плечи. — И без того погано, но, когда замешаны дети, еще в сто раз хуже.
— И не говори. — Ева вошла в комнату, включила свет и осмотрелась. Пушистое бело-розовое одеяло на постели, маленькая девочка с густыми и пышными светлыми волосами, запекшимися от крови. — Никси Свишер, девять лет, согласно записям.
— Совсем еще ребенок.
— Да. — Ева оглядела комнату и внезапно насторожилась: — Что ты видишь, Пибоди?
— Несчастную девочку, которой уже не суждено вырасти.
— Вон там. Две пары туфель.
— Дети из состоятельных семей обычно не ограничиваются одной парой обуви.
— Два школьных рюкзачка. Смотри не наследи. Ты себя обработала?
— Нет, я только…
— А я уже. — Ева вступила на место преступления, наклонилась и руками, обработанными защитным аэрозолем, подняла туфли. — Разного размера. А ну-ка позови первого прибывшего на место!
Пибоди поспешила исполнять приказ, а Ева вновь повернулась к убитой девочке. Отставив в сторону туфли, она вынула из своего полевого набора пластинку для идентификации отпечатков пальцев.
Да, с детьми гораздо тяжелее. Трудно было взяться за эту маленькую ручку. За такую маленькую безжизненную ручку. Трудно смотреть на маленькое существо, лишенное стольких лет жизни, всех ее радостей и горестей.