Ева прижала пальчики к пластинке и стала ждать, пока на дисплее компьютера не высветятся данные.
— Офицер Граймс, лейтенант, — объявила появившаяся в дверях Пибоди. — Первым прибыл на место.
— Кто сообщил о происшествии, Граймс? — спросила Ева, не оборачиваясь.
— Неустановленное лицо женского пола, лейтенант.
— И где оно, это неустановленное лицо?
— Я… лейтенант, я полагал, что это одна из жертв.
Тут Ева повернулась, и он увидел высокую, худощавую женщину в брюках мужского покроя и потертой кожаной куртке. Светло-карие глаза, холодные, все подмечающие глаза полицейского, заостренные, угловатые черты лица. Волосы у нее были того же цвета, что и глаза, короткие, неровно остриженные.
Граймс уже кое-что слышал о ней, и сейчас, когда в него впился этот ледяной взгляд, понял, что свою репутацию она вполне заслужила.
— Значит, неизвестная женщина набирает 911, сообщает об убийстве, а потом прыгает в постель, чтобы ей перерезали горло за компанию с остальными?
— Ну… — Он был патрульным с двухлетним стажем. Он не был офицером «убойного» отдела. — Вот эта девчушка могла позвонить, а потом попыталась спрятаться в постели.
— Вы сколько лет носите жетон, Граймс?
— Два года… будет в январе, лейтенант.
— У некоторых штатских чутья больше, чем у вас! Вы не умеете осматривать место преступления и ничего не понимаете! Пятая жертва идентифицирована как Линии Дайсон, и она не проживает по этому гребаному адресу. Это не Никси Свишер. Пибоди, обыскать весь дом! Мы ищем еще одну девятилетнюю девочку, живую или мертвую. Граймс, что вы как идиот стоите столбом? Объявляйте тревогу! Программа «Перехват». Возможно, ее похитили, а остальных убили только ради этого. Шевелитесь!
Пибоди выхватила баллончик изолирующего аэрозоля из своего набора и торопливо обрызгала свои ноги и руки.
— А вдруг она прячется? Если это она позвонила на пульт, Даллас, возможно, она где-то прячется. Может, она в шоке, а может, боится выходить. Возможно, она жива.
— Начинай снизу. — Ева опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. — Определи, с какого номера был звонок.
— Есть.
Ева подошла к стенному шкафу, обыскала его, осмотрела все уголки комнаты, где мог бы спрятаться ребенок. Потом она направилась к спальне мальчика, но на полпути остановилась. Допустим, ты маленькая девочка из хорошей семьи, у тебя любящие родители. Куда ты пойдешь в случае несчастья? «Туда, куда ни за что на свете не пошла бы я сама, — сообразила Ева. — Потому что в моем детстве источником всех несчастий были как раз родители».
Она прошла мимо комнаты брата и вернулась в хозяйскую спальню.
— Никси! — тихо позвала она, оглядываясь по сторонам. — Я лейтенант Даллас. Я из полиции. Я пришла тебе помочь. Это ты звонила в полицию, Никси?
«Похищение, — вновь подумала она. — Но зачем резать всю семью, чтобы похитить маленькую девочку? Проще схватить ее где-нибудь на улице или даже в доме: войти, вкатить ей дозу и унести. Скорее всего, она попыталась спрятаться, но они нашли ее, и теперь она лежит где-то в укромном месте, такая же мертвая, как и все остальные».
Ева включила свет на полную мощность и увидела смазанные кровавые следы на ковре с дальней от нее стороны постели. Оставшийся на окровавленном полу отпечаток маленькой ладошки, еще один… и более длинный след, тянущийся в ванную комнату.
«Может, это и не кровь девочки. Скорее, это кровь ее родителей. Крови было столько, что ей пришлось ползти прямо по кровавой луже», — подумала Ева.
Обстановка в ванной оказалась шикарной: большая ванна, две раковины персикового цвета. Санузел раздельный, ясное дело.
Смазанные кровавые следы испачкали красивый и светлый плиточный пол.
— Черт побери, — пробормотала Ева и пошла по следу к душевой кабине толстого зеленого стекла.
Мысленно она готовилась найти окровавленное тельце маленькой убитой девочки.
Вместо этого она нашла живую девочку, дрожащую от страха. Ее руки, лицо, ночная рубашка были в крови.
На один страшный миг Ева увидела себя. Кровь у нее на рубашке, на руках, на лице. Она сидела, съежившись на полу, в холодной комнате мотеля. В этот миг она даже увидела нож у себя в руке. С него капала кровь. А рядом с ней на полу лежало тело мужчины, которого она зарезала.
— Господи! О господи!
Ева попятилась. Ей хотелось бежать. Ей хотелось закричать. И тут девочка подняла голову. Ее остекленевшие глаза встретились с взглядом Евы.