Он прикрыл рот рукой, чтобы не засмеяться, но его глаза так и сверкали озорством.
— А кто такой Конки? — поинтересовался я у Доктора.
— Тсс, это он так называет главного судью, достопочтенного Юстаса Бокама Конкли, — пояснил тот.
— А теперь, Доктор, — продолжал Дженкинс, доставая свою записную книжку, — расскажите мне немного о себе. Вы получили степень доктора медицины в Дархэме, так вы, кажется, сказали. А как называлась ваша последняя книга?
Больше ничего мне не было слышно, поскольку они разговаривали шепотом, и поэтому я стал наблюдать за тем, что происходило в зале суда.
Конечно же, я не мог понять всего, что видел, но мне было невероятно интересно. Люди один за другим выходили на то место, куда, по словам Доктора, вызывали свидетелей, а судьи за длинным столом задавали им вопросы о том, что произошло «ночью двадцать девятого». Один из судейских (Доктор объяснил мне, что это прокурор), казалось, изо всех сил старался навредить Отшельнику, задавая такие вопросы, из которых следовало, что Льюк плохой человек. Этот прокурор с длинным носом был страшно противный.
Я с трудом мог оторвать взгляд от бедняги Льюка, сидевшего между двумя полицейскими, опустив глаза, как будто все происходящее не имело к нему отношения. Он, казалось, оживился лишь однажды, когда на свидетельском месте появился маленький смуглый человек со злыми слезящимися глазками. Я слышал, как зарычал Боб, сидевший у меня под креслом, когда этот человек появился на свидетельском месте, и видел, как сверкнули гневом и презрением глаза Льюка.
Человек сказал, что его зовут Мендоса и что это он привел полицию на место преступления, когда был убит Синяя Борода. Я слышал, как Боб бормочет себе под нос:
— Ложь, ложь, чистая ложь! Я ему морду раздеру! Ложь!
Мы с Доктором с трудом сдерживали его под креслом. Вдруг я заметил, что Дженкинс куда-то исчез. Затем он внезапно появился у большого стола и обратился к судье.
— Ваша честь, я хочу представить вам нового свидетеля защиты, Доктора Джона Дулитла, натуралиста. Не пройдете ли вы на место для свидетелей, Доктор?
В переполненном зале раздался возбужденный гул, и я заметил, как противный прокурор с длинным носом наклонился к какому-то своему приятелю и, мерзко ухмыляясь, что-то зашептал ему на ухо. Мне так и захотелось его ущипнуть.
Дженкинс начал задавать Доктору уйму разных вопросов, и Доктор отвечал на них громким голосом, чтобы его могли слышать все. Под конец Дженкинс спросил:
— Доктор Дулитл, готовы ли вы присягнуть, что действительно понимаете язык собак и можете с ними общаться?
— Да, — ответил Доктор, — готов.
— Могу ли я поинтересоваться, какое все это имеет отношение к убийству Синей Бороды? — тихим, исполненным достоинства голосом произнес главный судья.
— Самое прямое, ваша честь, — важно ответил Дженкинс. — В этом зале присутствует бульдог, который является единственным живым свидетелем убийства. Если суд не возражает, я предлагаю вызвать пса для дачи свидетельских показаний, и допросить его с помощью этого выдающегося ученого, Доктора Джона Дулитла.