— Якобы евреи при мщении расчленяли тела жертв, извлекали органы. Сердца, глаза… Это из нацистской газеты, опубликовано в тридцать четвертом году. Хороший ход, правда? На место евреев можно подставить кого угодно, кто ненавистен, — она потянулась, с наслаждением распрямляя уставшую за время сидения перед компьютером спину. — Я думаю, кто-то здесь, прекрасно зная местные легенды, совершил убийство, например из ревности, — но старательно пытается смоделировать некую ритуальную подоплеку, чтобы навести нас на ложный след. Заставить искать каких-то фанатиков…
— Дэйна, ты мне не звонила? — спросил Молдер.
— Нет, — с толикой недоумения в голосе ответила Скалли. — А сколько времени? — она бросила взгляд на часы. — Ого… Что же касается учителя, мистера Кингли, то за пятнадцать лет работы в школе он пропустил по болезни два дня. Всего лишь два рабочих дня. И вот третий день — сегодня. Он ухитрился где-то подцепить трихофитию. Стригущий лишай. Это в наши-то дни!
— Скалли, я еду обратно, — решительно сказал Молдер. — Тут что-то не то. Осбери там совершенно беспомощен.
Скалли, поразмыслив мгновение, поднялась.
— Я с тобой. Расскажу по дороге про твою любимую миссис Пэддок-
— Только ради Бога, Дэйна, скорее!
Скорее не получилось. Потоп нарастал, и жалкая скорость в сорок миль в час была опасным пределом. Ежеминутно взрывая беспросветный мрак, полыхали молнии, и удары грома валились на крышу автомобиля, как гранитные глыбы, грозя то ли расплющить машину, то ли навеки впечатать ее в асфальт.
— Так вот миссис Пэддок, — говорила Скалли.
— Что миссис Пэддок? — пытался отвечать Молдер
— Можно сказать, что ее нет.
— Как нет?
— Вот так. Я не смогла найти о ней ничего. Ладно, что она не состояла под арестом, не имела приводов, не находилось в розыске или под следствием… С этого я начала. Но такой учительницы якобы вообще нет в стране!
Молдер даже сбросил газ. Но нет, возвращаться поздно, они уже почти приехали. Сначала — Джим.
— Дэйна, что же ты сразу не сказала…
— Вероятно, это какая-то ошибка. Сбой в сети, или бюрократическая путаница, недосмотр…
Молдер не отвечал, снова сосредоточившись на дороге.
— Ну и погодка, — поежилась Скалли. Дверь в подвал была полуоткрыта, и Молдер снова достал пистолет. С фонарем в левой руке и пистолетом в правой он шагнул на первую ступень лестницы, — по которой поднимался совсем недавно.
— Мистер Осбери! Тишина.
— Джим! Тишина.
В луче фонаря мертвенно-серо блеснули наручники, висящие на перилах так, как он их зацепил меньше часа назад. Второй браслет был пустым.
— Где он? — шепотом спросила Скалли.
— Если бы я знал, — ответил Молдер, осторожно спускаясь, и в этот миг бегающий луч фонаря зацепился за что-то странное на земляном полу. Прямо под наручниками. Час назад этого не было.
— Силы небесные… — сказала Скалли. Скелет человека был обглодан аккуратно и тщательно; и, казалось, любовно. Он был словно отполирован. Ни капли крови. Ни клочка плоти. Ни намека на недавнюю жизнь. Он напоминал учебное пособие.
— Кислота? — чужим голосом сказала Скалли. Молдер обвел лучом перила.
— Нет. Дерево не обуглилось. Это не кислота.
Луч прыгал по полу, по стенам. Спускаться дальше не хотелось. Совсем не хотелось. В непроглядной тьме подвала могло теперь таиться что угодно.
— Смотри, Дэйна. Земля… Там как будто протащили тяжелый мешок… или шланг…
И тут он понял. И она поняла. И, как всегда, успела сказать первой:
— В классе для лабораторных был питон.
— Назад, Скалли! Скорее назад! Машина, слава Богу, была на месте. Молдер не удивился бы, если бы ее не оказалось. Он уже ничему бы не удивился.