Герой отращивал этот хвост с упорством огородника, колдующего над редким сортом яблони, и рассчитывал, как всякая рептилия, когда-нибудь оставить его в руках преследователей, если придется срочно перелетать на новое место. Так что у хвоста было сразу несколько функций – обеспечивать прикрытие, удерживать героя в равновесии и отпадать, как балласт, ежели до этого дойдет. Правда, отдельные представители пищи не хотели мириться с таким положением вещей. Хвост им не нравился.
У орлов не бывает хвоста! – отважно кричали не которые из них, по большей части правозащитники. Правозащитниками назывались сторонники той головы, что справа, но поскольку лево и право при любых драконовских режимах являются понятиями относительными, то и правозащитники постоянно защищали взаимоисключающие вещи.. А это и не хвост вовсе! – пояснил Борис Никола евич. – Это четвертая голова. Мой преемник на случай, если отпадут первые три.
Если это голова и преемник, то у нее должно быть имя, – ехидствовали правозащитники.
А оно и есть, – неожиданно раздалось сзади. – Меня зовут Владимир Владимирович!
Все три головы, а вместе с ними и вся кровавая пища, повернули головы и обмерли: хвост собственной волею приподнялся над землей, и у него уже прорезались небольшие стальные глазки, под которыми шевелился губастый ротик!
– Эк я его, – озадаченно выговорил Борис Никола евич. – Как бы он не начал мною вилять…
– Не беспокойтесь, – отвечало ближайшее окружение. – Пока что все-таки он ваш хвост, а не вы его драгое. Пусть он для начала побьет немного вашу левую голову – ту, что в кепке, – а потом вы разберетесь пообстоятельствам…
Впрочем, и раздумывать-то времени уже не было, ибо пламя в горах, как и предсказано было, разгоралось. Правда, воды у головы по имени Сергей Кужугето-вич действительно не хватало, и тогда мочить пожарище принялся хвост. Он очень хорошо это делал в силу того, что все соответствующие органы в нем и находились. Он, так сказать, имел долгий опыт контактов с соответствующими органами. И замочил пожарище довольно быстро, да так, что хлопья пепла долго еще но-смлись нал горами.
Вывалявшись в свежем пепле, наш перепончатый Феникс почувствовал небывалый прилив сил и сделал несколько победных кругов над своей и чужой территориями. Он приземлился в Турции, где сильно и убедительно бил хвостом, нагоняя ужасу на окружающий мир, и имел большой успех в Китае, который провозгласил своей исторической родиной. С точки зрения историко-мифологической он был, бесспорно, прав.
– Никто нас не будет бить хвостом! – произнес он, довольный. – Мы сами будем всех бить хвостом!
За разъяснениями потрясенные иноземцы обратились к хвосту.
– Ну не бить, не бить, – ласково объяснил он, шурша чешуей и поблескивая стальными глазками. – Шлепать. Вот так, – и с силой шлепнул о китайскую землю. Поднялась китайская пыль, и журналисты попрятались по представительствам.
Хвост настолько знал свое дело и так изящно с ним справлялся, что голова Борис Николаевич часто спрашивала с некоторым изумлением: и как это она раньше, отращивая себе конкурирующие головы и стравливая их в бесплодной борьбе дурного с отвратительным, не догадалась отрастить себе такого хвоста? Хвост в некоторых обстоятельствах оказывался даже важнее крыльев и уж точно важнее большинства голов. Правда, предыдущие хвосты отрастали какие-то неудачные. Первый хвост, Виктор Степаныч, двух слов связать не мог и постоянно пускал газы, за что и был уволен. Второй, Евгений Максимович, попытался спеться с той головой, что в кепке, и совокупными усилиями избавиться от двух других, и его тоже пришлось оторвать.