Удачным получился только третий – видимо, потому, что на его отращивание Борис Николаевич кинул все свои силы, особенно напрягая соответствующие органы. С органов и надо было начинать, но Борис Николаевич понял это поздно.
– Хвост проявляет опасную самостоятельность, – намекали ему отдельные представители пищи, но Борис Николаевич отвечал в своей манере, что никто не сумеет вбить клина между ним и его хвостом, а то еще цитировал – как всегда к месту – одно из любимых произведений: «Не суйся меж драконом и яростью его!» [2]
Время, однако, шло. Совершенно забитая хвостом голова в кепке поникла и только иногда бормотала что-то в бреду о грязных технологиях и информационном беспределе. Вскоре она совсем отвалилась. Сергей Кужуге-тович, напротив, необычайно раздулся и победоносно оглядывал окрестности. Проснувшись однажды, Борис Николаевич почувствовал себя как-то странно. Он ощущал, с одной стороны, необычайную легкость, а с другой – некоторую беспомощность. Оглянувшись, он увидел, что у него нет больше хвоста.
Отделившийся хвост, приподнимаясь над землей, победоносно оглядывал окрестности маленькими стальными глазками, а пасть его, напротив, чрезвычайно увеличилась в размерах. Более того – по бокам у него постепенно прорезались два маленьких отростка, грозивших в самое короткое время развиться в полноценные головы. Можно было даже предположить, что одну из них будут звать… впрочем, не будем забегать вперед.
Что это? – в ужасе спросил Борис Николаевич, понимая, что теперь, без хвоста, крыльев и двух других голов, он уже не дракон и тем более не птица Феникс,а так, червь земли.
Как что? – почти нежно, как ребенка, спросил его в ответ Владимир Владимирович. – Размножение. Помнишь, ты же с детства хотел узнать, как размножаются драконы. Вот так они и размножаются.
И… и что теперь будет? – спросил Борис Николаевич.
Ничего нового, – терпеливо объяснил Владимир Владимирович. – Ты будешь ползать, потому что летать не можешь. А я буду летать, поджигать и возрождаться.
А Сергей Кужугетович? – вспомнил Борис Николаевич.
Куда он денется, – сказал Владимир Владимирович и поднял хвост. В хвосте Борис Николаевич с удивлением признал своего раскосого друга. Хвост приветственно помахал ему.
Как же… как же я теперь буду возрождаться? – спросил Борис Николаевич, чувствуя, что прежние возможности для возрождения теперь ему не светят.
А ты уже возродился, – улыбнулся Владимир Владимирович. – Реинкарнировал, так сказать. Думаешь, ты все еще дракон? Неправда. Дракон теперь я. А ты ползи, ползи…
И Борис Николаевич пополз, с удивлением чувствуя, что ему больше не хочется кровавой пищи. Ему хотелось чего-то простого, вегетарианского. Радостно пополз он по листку, пожирая его (как и всегда пожирал то, по чему ползал), – и мало кто обратил внимание на бездумную зеленую гусеницу, которая ороговевшими челюстями прокладывала себе путь в зеленой гуще.
Впрочем, и гусенице-то, стремительно забывавшей свое имя, не бьшо уже никакого дела до яростного хлопанья крыльев и трескучего гудения пламени, которое все отчетливее раздавалось позади нее.