Как-то так получилось, что я решил подождать. Ну и дождался… Может, я ждал бы и дальше, но подвернулась эта поездка, и я решил, что дольше ждать не следует.
— Ну и что вы собираетесь делать?
— Даже не знаю. — Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. В его взгляде чувствовалось нечто располагающее к себе. Я мысленно обругал себя за наивность и налил ему. Судя по легкому дрожанию рук, этот разговор стоил ему нервов. — Поверьте, я не обвиняю вас в обычном плагиате, тем более сейчас, после нашего разговора, но, признайтесь, дело весьма интригующее. Может, я предложил бы вам провести расследование?
— А??? — На несколько долгих секунд я лишился дара речи. — Какое еще расследование…
— Ну, знаете — покопаться в биографии деда, например…
— Гм?
— Да, я мало что о нем знаю. Знаю дату рождения — 26 января 1952 года, знаю, что у него было двое сыновей, кстати, одного звали Филип, второго — Мэтью, я его сын; знаю, что написано на могиле, и, собственно, это все. Как вы понимаете, времена, в которые он жил, изобиловали событиями — распалась красная Центральная Европа, сложности с переходом к другой политической и экономической системе, всеобщий хаос, борьба политических группировок, миграция населения…
По мере того как он говорил, я все больше демонстрировал собственное невежество, озадаченно вертя головой. Он прервал лекцию и понимающе улыбнулся:
— Во всяком случае, оказалось, что я мало что мог сделать, хотя сейчас, когда я об этом говорю, мне кажется, что я могу и ошибаться. Меа culpa.
— Я проверю все, о чем вы сказали…
— Об этом я знал, должен признаться, что я весьма любопытен. Но этого мало. Хотя, если вы проверите мои сведения и они окажутся — а они окажутся — правдой, вам придется и дальше идти по этому следу, верно?
Мне понравился ход его мыслей, столь оуэновский. Мой. Чуть раньше я сам пришел к тому же выводу.
— И что дальше? Если окажется, что дедуля уже раньше все выдумал? Я должен признаться?
— Нет, мне важно лишь удовлетворить собственное любопытство. А если вы еще добавите к этому какую-нибудь благодарность… — Он заметил мой мрачнеющий взгляд и быстро добавил: — Речь не о деньгах, упаси боже! Какое-нибудь посвящение на первой странице новой повести?
Он рассмешил меня до слез. Но я не заплакал, я встал и подошел к компу. Набрав несколько слов, я повернул к нему экран:
— Этого достаточно?
Мэтью Ю. Дембски-младший подошел ко мне и прочитал вслух:
— «Юджину, который меня придумал, и притом удачно. В благодарность за хорошую идею. Оуэн Йитс». — Он посмотрел на меня и с серьезным видом кивнул. — Меня это удовлетворит, и, думаю, деда удовлетворило бы тоже.
— Естественно, я вставлю это, только…
— Естественно, — бесцеремонно перебил он меня и направился к своему креслу. Я думал, что он нахально угостит меня моим виски, но он лишь взял со спинки футляр от диска и положил его на столик. — Собственно, это все… До свидания.
Он двинулся к двери.
— На диске есть какой-нибудь адрес? Телефон? — спросил я.
— Конечно. — Он повернулся ко мне и улыбнулся еще раз. Я попытался понять, что кроется в этой улыбке, поскольку что-то в ней наверняка крылось. — Я не уверен в том, что сейчас скажу, но мне кажется, что дед чертовски обожал шутки. И несколько раз во время моих «расследований» мне казалось, что он искренне забавляется, наблюдая за моими усилиями. — Он положил ладонь на дверную ручку. — На его могиле несколько претенциозная надпись: «Тело осталось на Земле, душа унеслась к звездам». — Он открыл дверь и шагнул за порог, продолжая смотреть на меня. — Но, может быть, он оттуда уже вернулся?
Он кивнул и вышел. Дверь бесшумно захлопнулась.
— Вот тебе и раз! — рявкнул я, обращаясь к бутылке.