Крупныхохотничьихтрофеев,тоестьновыхтеорийи
концепций,емунедобыть--разве чтомелких фактографических воробьев
настреляет.Авсепотомучтонетусидчивости,долготерпенияи
обстоятельности.Или,каквыразилсяпочтенныйпрофессор,мало мясана
заднице.
Ну не обидно ли? А если у человека аллергия на пыль? Еслипосле десяти
минутсидениявархиве из глаз льются слезы,из носатечет,всегдашний
розовый румянецнащекахрасползается багровыми пятнами и вчистую садится
голос?Да Николас никогда небыл втак называемых странахТретьего мира,
потому что там всюду пыльно и грязно! На втором курсе в Мароккона раскопки
из-за этого не поехал!
Впрочем, к чему лукавитьс самим собой? История привлекала Николаса не
как научная дисциплина, призваннаяосмыслить жизненный опыт человечестваи
извлечьизэтогоопытапрактическиеуроки,акакувлекательная,
завораживающая погоняза безвозвратно ушедшим временем. Время не подпускало
ксебе, ускользало, но иногда свершалосьчудо,итогдана миг удавалось
ухватить эту жар-птицу за эфемерный хвост, так что в рукеоставалось ломкое
сияющее перышко.
Для Николаса прошлое оживало, только если оно обретало черты конкретных
людей,некогда ходившихпоземле,дышавшихживымвоздухом, совершавших
праведные и ужасныепоступки, а потомумерших инавсегда исчезнувших.Не
верилось,что можновзятьиисчезнутьнавсегда.Просто те,ктоумер,
делаютсяневидимымидляживущих. Фандорину неказалисьметафоройслова
новорусского поэта, некоторые стихи которого признавал даже непримиримый сэр
Александер:
"...На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо
бояться смерти ни в семнадцать лет, ни в семьдесят.
Есть только явь и свет,
ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
и я из тех, кто выбирает сети,
когда идет бессмертье косяком".
Узнатькак можнобольше очеловеке изпрошлого: как онжил,о чем
думал,коснуться вещей, которыми он владел--и тогда тот,ктонавсегда
скрылсяво тьме, озаритсясветом, и окажется, что никакойтьмы ив самом
деле не существует.
Этобыланерациональнаяпозиция,авнутреннеечувство,плохо
поддающеесясловам.Ужвовсякомслучаенеследовалоделитьсястоль
безответственными,полумистическимивоззрениямиспрофессоромКрисби.
Собственно, Фандорин потому и специализировался не подревней истории, а по
девятнадцатому веку, чтовглядеться во вчерашнийденьбылопроще, чемв
позавчерашний.