Вы можете идентифицировать личность этого человека? — официальным тоном спросил он у Тейнета.
Тот пошатнулся, но все же устоял на ногах.
— Это Артур М. Морзби II, — ответил он.
— Точно?
— Точнее быть не может.
Заявление произвело на Морелли глубочайшее впечатление. Нет, конечно, северный Лос-Анджелес не походил на зону военных действий в отличие от других районов города, но насилие имело место и здесь. И жертвы его, если говорить в целом, были не столь уж значимы и живописны. Лишь изредка здесь потрошили выдающегося в социальном плане члена общества. А в остальном голливудские режиссеры, телевизионные магнаты, знаменитые актеры, модели и прочие представители местной киноиндустрии как-то умудрялись оставаться целыми и невредимыми.
Морелли нервничал. Точных цифр он, конечно, не помнил, но был готов побиться об заклад, что процент раскрытых убийств здесь достаточно низок. Безусловно, радоваться тут особенно нечему, но и своя положительная сторона тоже была. Его начальство прекрасно понимало, что обвинительный приговор в таких случаях выносится редко, и не имело к нему претензий. Морелли доводилось довольно часто арестовывать людей, и он заработал репутацию крепкого профессионала. Всегда он работал честно, не жалея сил, и если дело разваливалось в суде, утешался мыслью, что в следующий раз повезет больше.
Но сейчас у него возникло неприятное ощущение, что на этот раз за его работой будут следить крайне внимательно и с пристрастием. Как ни старайся, все равно найдутся недовольные.
— Хотелось бы поподробнее узнать, — продолжил он, — какая у вас здесь система сигнализации. У вас ведь есть система сигнализации?
Тейнет фыркнул:
— Разумеется, есть. Да весь музей опутан проводами не хуже пресловутого Форт-Нокса.
— И мы можем проверить, открывались ли какие-либо другие двери, помимо главного входа?
— Конечно. Теоретически убийцу должны были заснять камеры в коридоре, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь.
Далее Тейнет объяснил, что сложная и разветвленная система сигнализации включает также видеокамеры, установленные в каждом помещении музея. Конечно, административное здание охраняется не так строго, но напоминает в этом смысле тюрьму для особо опасных преступников. Они отправились в офис главного охранного управления, комнату на третьем этаже, до отказа набитую различным электронным оборудованием и напоминающую небольшую киностудию. Они стояли и разглядывали все эти приборы, не зная, с чего начать, но тут в помещение вошел высокий лысеющий господин лет под сорок, просто излучающий любопытство.
— Кто вы? — спросил его Морелли.
Мужчина представился. Его звали Робертом Стритером, он занимал должность начальника службы безопасности. На смену любопытству тут же пришло смятение, когда ему коротко сообщили, что произошло. И попросили объяснить, как же это получилось, что такая сложная и дорогостоящая система не смогла предотвратить преступления.
— Иными словами, — сказал детектив, — получается, что все эти ваши хитроумные штучки просто напрасная трата денег. Если бы не этот Барклай, тело до сих пор оставалось не обнаруженным. Никто не узнал бы о том, что случилось, еще бог знает сколько времени. Какая же от них польза, позвольте узнать?
Стритер был тоже озадачен, возможно, даже больше, чем детектив. В конечном счете от этого зависело, сохранит он свое место или нет. Вначале Стритер появился здесь в качестве консультанта, когда музей еще только начал расширяться, и давал советы относительно того, как лучше защитить коллекцию. Но работа консультанта, как он позже выяснил, есть не что иное, как разновидность безработицы, и доходы Стритера носили в ту пору неустойчивый характер.