За тремя столами шла игра, в помещении было полно мужчин и табачного дыма, слышался стук шаров и звон стаканов. Дюмэн сидел на бильярде, чтобы его никто не занял.
— Давай бери кий! — распорядился Догерти.
Ноултон взял один с подставки, взвесил на руке и намелил кончик.
— Как будем играть? — спросил он.
— Ты с Догерти, а я с Дюмэном, — ответил Дрискол. — Шерман посидит посмотрит.
Игра началась. Они успели закончить первую партию и начать вторую, когда Ноултон выбрал наконец момент для вопроса.
— Кто она? — шепнул он Догерти.
Тот пристально на него посмотрел:
— Кто?
— Девушка за телеграфным столиком.
— Не твое дело, — бросил бывший боксер.
— Почему? — поинтересовался Ноултон, удивленный его резкостью. — Я же не имею в виду ничего дурного.
— Хотелось бы верить, — буркнул Догерти. — Но мы не позволяем говорить о мисс Уильямс тем, кто с ней незнаком. Возможно, тебе будет оказана эта честь — со временем.
— Твой удар, Ноултон! — окликнул его Дрискол.
Ноултон попытался сделать сложный карамболь и промахнулся. Бивший следующим, Дюмэн завел шары в угол и начал набирать очки.
— Так ее зовут мисс Уильямс? — уточнил Ноултон, поворачиваясь к Догерти.
Тот резко к нему обернулся:
— Слушай, я тебе сказал, чтобы ты не заводил о ней речь.
— Да кто о ней заводит речь? Я просто спросил, как ее зовут. Разве в этом есть что-то оскорбительное?
— Может, и нет, — согласился Догерти. — Но звучит слишком фамильярно. И мне не нравится твой тон.
Ноултон заверил, что если он услышал в его словах что-то, кроме глубочайшего уважения, то он ошибся.
Это немного успокоило Догерти, и в итоге он рассказал историю о Странных Рыцарях.
— Я подозревал что-то в этом роде, — кивнул Ноултон, когда он закончил. — Но похоже, она именно такая, какой вам представляется. Хотя это довольно забавно. Бродвейская шайка — компаньонка симпатичной девушки! Кто в это поверит?
— Это самая трудная работа в моей жизни, — вздохнул Догерти. — Видишь мой нос? Мне его свернул набок один парень, который однажды положил на нее глаз, — вот этот Дрискол. А теперь он один из нас.
— А кто удостаивается чести быть избранным в члены вашего клуба?
— Ничего не нужно делать. Мы сами все решим.
— Но я хочу к вам присоединиться. На полном серьезе. Говоря по правде, — Ноултон замялся, — я уже чертовски долго не занимался ничем стоящим. А теперь мне в голову пришла эта идея. Как она вам?
— Если тобой овладело такое желание, то поумерь пыл, — сказал Догерти. — Если ты и правда что-то такое ощущаешь, у меня нет возражений. Но когда ты захочешь узнать…
— Твоя очередь, Догерти, — прервал его Дюмэн. — Я только что сделаль тридцать два очка. Мы выиграть эта партия. У вас нет ни один шанс.
И они выиграли. Когда пришла очередь Дрискола, он набрал максимальную сумму очков, и партия закончилась.
— Эх! — огорчился Догерти. — Совести нет у этого Дюмэна. Он в карамболе собаку съел. В любом случае пора подкрепиться. Пошли.
Они направились к выходу из бильярдной, а Ноултон задержался, чтобы заплатить за игру. Только он положил в карман сдачу и собрался присоединиться к остальным, как его окликнули. Рядом с ним стоял Шерман. Во время игры он сидел в кресле.
— Ты меня звал? — спросил Ноултон.
— Да, — сказал Шерман. — Хочу немного с тобой потолковать. Наедине.
Его глаза враждебно сверкнули, и ему нельзя было не подчиниться, когда он направился к дверям, сделав Ноултону знак следовать за ним.
Ноултон изобразил удивление, но, пожав плечами, повиновался.
«Еще один защитник мисс Уильямс, — подумал он. — Юпитер всемогущий, они хуже, чем свора гувернанток».
Шерман провел его по коридору, завернул за угол, и они вошли в небольшую комнату с длинным столом, несколькими креслами и диванчиком — видимо, она была предназначена для конфиденциальных переговоров.