Я понял, что спектакль рассчитан на меня. Он собирался довести до моего сведения, что пребывает в
превосходнейшем расположении духа, а вот если в его обращении со мной чувствуется сдержанность, то это только потому, что я крепко провинился.
Ему же доставляет удовольствие общаться с человеческим существом, которое способно оценить хорошее обращение.
Он знал, что у этого человеческого существа, Отиса Джарелла, было, по крайней мере, одно преимущество передо мной: его капитал расценивался
больше чем в тридцать миллионов долларов. Наводя о нем справки (я по мере возможностей навожу их о всех, кто добивается встречи с Ниро Вулфом),
я узнал, помимо этого весьма важного обстоятельства, что в справочнике "Кто есть кто" он значится как "капиталист" (весьма неопределенное
занятие), что его офис находится в его квартире на Пятой авеню в районе Семидесятых улиц, что (это почерпнуто из телефонного разговора с Лоном
Коэном из "Газетт") за ним слывет репутация крепкого орешка, который не так-то просто расколоть, и что он никогда не сидел в тюрьме.
Вид у него был вовсе не крепкий, а скорее дряблый, но внешность обманчива. Помню, у одного, самого что ни на есть крепкого орешка, щеки
отвисали так, что ему бы следовало заказать бюстгальтер. Правда, Джарелл еще до такого не дожил, но его кожа уже была дряблой. И хотя портной,
которому отвалили три, а может, и все четыре сотни за пошив этого коричневого в черную полоску костюма, старался изо всех сил, брюки, что
называется, лопались от складок жира, стоило Джареллу сесть.
Но в данный момент не это тревожило капиталиста. Сверля своими хитрыми глазками круглую физиономию Вулфа, он изрек:
- Хочу нанять вас но одному конфиденциальному делу. Мне известна и ваша репутация, и репутация вашего человека Гудвина, в противном случае
я бы сюда не пришел. Прежде, чем ввести вас в курс дела, я хочу, чтобы вы оба поклялись в том, что все останется между нами.
- Мой дорогой сэр, как я могу согласиться взяться за дело, не зная, что оно из себя представляет. Что касается тайны, то я храню в ней все,
даже если меня об этом не просят. Кроме соучастия в уголовщине. То же самое относится и к мистеру Гудвину.
Джарелл удостоил меня пристальным взглядом. Я был сама любезность.
- Меня это устраивает, - сказал он, обращаясь к Вулфу. Он засунул руку в карман, достал из него плотный конверт с пачкой запечатанных
бумажной лентой ассигнаций, швырнул деньги на стол Вулфу и, поискав глазами мусорную корзину, бросил пустой конверт на пол. - Здесь аванс в
десять тысяч долларов. Выдай я вам чек, об этом могут разнюхать те, от кого я хотел бы это скрыть. Расписка не нужна.
Это прозвучало несколько грубо, но, что поделать, у аванса есть свои привлекательные стороны. Мне даже показалось, что Вулф шевельнул двумя
пальцами. Правда, могло сказаться состояние наших отношений на сегодняшний день.
- Я предпочитаю всегда давать расписку, - возразил Вулф. - Итак, что вам от меня нужно?
- Мне нужно, чтобы вы изгнали из моего дома змею. - Он стиснул кулаки.
- Это моя невестка, жена сына. Я хочу, чтобы вы достали доказательства ее виновности, в которой я убежден, тогда бы ей пришлось убраться. -
Он взмахнул кулаками. - Вы добываете мне эти доказательства, а распоряжаться ими я буду сам. Мой сын с ней разведется. А мне только это и нужно,
иначе...
- Прошу прощения, мистер Джарелл, но вы ошиблись адресом, - прервал его медитации Вулф.