Как он догадался, что она уже почти неделю не ела нормальной, горячей пищи? И что он подумает по этому поводу?
Девушка снова напомнила Кристиану котенка, которого он однажды подобрал на помойке, а мать разрешила оставить его в доме. Котенок был голодный, но гордый и не доверял никому. Приручить его удалось, только притворяясь поначалу, что до него никому нет дела.
Кристиан небрежно пожал плечами и заметил:
– Кажется, осталось что-то от обеда, если ты не против перекусить.
– Пожалуй, не против, – так же небрежно ответила она.
Он отвел ее в кухню для штатных работников магазина. Разогрел оставшуюся еду и сидел рядом, пока она кушала.
Кристиан никогда не видел, чтобы женщина ела так жадно и изящно одновременно. Каждый кусочек явно доставлял ей наслаждение, а доев, она промокнула губы салфеткой, как великосветская дама. Потом отодвинула тарелку и одарила его благодарной улыбкой.
Именно эта улыбка проникла в сердце Кристиана. Ему показалось, что зимний вечер пронизал солнечный луч.
***
Зима превратилась в весну, пришло лето, а он и не думал увольнять новую сотрудницу. Эйвери вздохнула с облегчением, поскольку ей очень нравился Мэйтаун, да и работать в книжном магазине оказалось довольно неплохо. А еще она влюбилась в хозяина магазина. А кто на ее месте сумел бы устоять?
Но главное, что она впервые за долгое время чувствовала себя как дома.
Эйвери прилагала все усилия, чтобы быть полезной. А она умела хорошо и много работать, потому что еще в детстве поняла – ничто не дается просто так.
Ее мать была стриптизершей, что означало работу в дешевых ночных клубах ночью и попытки отоспаться днем. Эйвери научилась быть невидимкой – не попадаться матери под руку, не путаться под ногами. Конечно, было непросто свыкнуться с таким распорядком жизни, но ей это удалось…
Девушка знала, что отец Кристиана умер год назад. И однажды, набравшись храбрости, спросила, что случилось с его матерью, жива ли она.
Это было ошибкой.
– А почему ты спрашиваешь?
– П-просто интересно.
– Она давно умерла.
Кристиан сказал это так, словно тогда закончилась одна глава его жизни и началась другая.
– А сколько тебе было лет?
– Десять, – неохотно произнес он. – Сразу скажу: да, это было ужасно, но я как-то пережил. Устраивает? И больше я не хочу об этом говорить.
Вот и все. Но, как ни странно, Эйвери не обиделась, а скорее почувствовала облегчение – люди, которые не стремятся рассказывать о себе, не будут расспрашивать и других. Да и почему Кристиана должна интересовать какая-то уборщица?
Но иногда он наблюдал за ней, смеялся над ее шутками. Порой даже дразнил за светлые брови и ресницы и привычку кусать губы, когда нервничает.
Однажды Кристиан зашел в служебное помещение в обеденный перерыв и увидел, что она играет в карты с одним из продавцов. Он немедленно составил им компанию и очень удивился, когда проиграл ей во все известные ему карточные игры.
Кристиан ценил мастерство в любой области и с удовольствием смотрел, как она мешает карты – ловко, точно заправский крупье.
– И где ты выучилась так хорошо играть? – спросил он.
– То здесь, то там, – неопределенно ответила Эйвери. – Зачем тебе это знать?
– Ты права – незачем, – смеясь согласился Кристиан.
Ей пришлось в очередной раз напомнить себе, что не стоит привязываться к мужчинам, особенно к тем, которые принадлежат к другому миру. И один из них – Кристиан Харлоу.
У него был младший брат по имени Денис, который был бы так же хорош собой, как и старший, если бы не слегка слащавая внешность. Он работал фотографом и разъезжал по всему миру. Даже на Рождество не объявился, чему старший брат, кажется, вовсе не огорчился.
Эйвери познакомилась с Денисом, когда заканчивала утреннюю уборку, протирая пол под полками. Внезапно девушка услышала, как за спиной кто-то присвистнул.