Можно сбиться со счета, когда юная леди переходит в определенный возраст. Но ведь и само слово «юная» довольно относительно, как вы думаете?
— Мне исполнилось всего двадцать четыре. И я еще не выжила из ума!
— Такая старая… — пробормотал Трент. — Считается, что женщины этого возраста уже, так сказать, «прожили свои лучшие годы и сидят за печкой».
— Если я, как вы говорите, и нахожусь «за печкой», то только потому, что сама этого хочу. — Она резко опустилась на край элегантной кушетки и приняла позу, которая должна была показать этому нахалу ее презрение ко всеобщему мнению. — Я очень ценю свою независимость.
— Да? — В его голосе прозвучало сомнение. — Я думал, любая девушка из приличной семьи мечтает выйти замуж, и желательно за человека с титулом и состоянием.
Пандора вскинула подбородок:
— Я никогда не стремилась выйти замуж.
— Да ладно, милочка. — Она заметила на его лице жалость и еле сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину. — Надо быть глухим и слепым, чтобы не заметить, как вы упивались радостями «брачного рынка» последние восемь лет.
— Семь!
Он что, сознательно дразнит ее?
— Точное число едва ли имеет значение, хотя оно довольно значительно. Если, как вы уверяете, вас не интересует замужество, тогда к чему наш разговор? — Он на мгновение смолк, словно нашел ответ на свой вопрос. — Простите меня, я должен был понять это раньше.
— Понять? Что понять? — Ее насторожил появившийся блеск в его глазах.
Трент в два шага пересек разделявшее их пространство.
Пандора быстро поднялась. Он был выше ее почти на голову, и его ясные серые глаза оценивающе смотрели на нее. Нет, ей совсем не нравился этот взгляд. У Пандоры заныло сердце. Он стоял намного ближе, чем предписывали приличия, и хотя она никогда раньше не обращала внимания на подобные глупости, сейчас это казалось ей весьма важным.
— Я горжусь своим умом, но сегодня я допустил оплошность. — Он взял ее за руку, поднес ко рту и легонько провел губами по запястью, найдя просвет между пуговками ее перчатки. У Пандоры перехватило дыхание. — Сейчас-то я все понял.
— И что же? — Почему она ничего не понимает? Она тоже гордилась своим умом, но в данный момент думала лишь о том, что серый — очень интригующий цвет мужских глаз.
— Разумеется, обычно дочь виконта выходит замуж, чтобы обеспечить себе будущее, но в Лондоне все знают, что ваш отец уже выделил вам значительную часть наследства и обеспечил содержание, которое позволяет вам быть столь независимой.
Он по-прежнему держал ее руку, и его большой палец описывал круги на ее ладони. По спине Пандоры пробежали мурашки.
— Говорят, именно в этом, причина вашей нелюбви к узам Гименея. Теперь же, когда с годами вероятность брака сильно уменьшилась, вы придумали себе другой план.
— Правда? — Что он делает с ее рукой? Почему он смотрит на нее как на что-то изысканное? Конечно, другие мужчины тоже смотрели на нее как-то особенно, но еще никогда ей это не казалось таким чувственным и явно нарушающим ее спокойствие.
— Моя дорогая, это же очевидно. — Он наклонился ближе. В его глазах зажегся непонятный огонек. Ее взгляд быстро скользнул вниз, к его полным губам.
— Очевидно? — как попугай повторила Пандора, а в голове вертелась лишь одна мысль: что она почувствует, когда эти губы коснутся ее губ?
— Вы решили двигаться, так сказать, иным курсом. И для этого вам нужен распутник, повеса, негодник и… Как вы еще называете меня?
— Чудовище. — Чудовище, с завораживающими серыми глазами.
— Да. Только такой мужчина согласится разрушить устои нашего общества и взять в любовницы внучку герцога.
Странное ощущение в груди мгновенно исчезло.
— В любовницы?!
— Ведь в этом смысл нашей встречи? Вы хотите предложить себя в наложницы.