— Ну, для такого проступка хватило бы простого извинения, — протянула Луиза. — А он подхватил тебя на руки и отнес на берег. Что ни говори, а это выглядело ужасно романтично.
— Умоляю, не нужно связывать с этим никаких надежд.
— Но он действительно нес тебя на руках!
— Только в самом буквальном смысле. Уверяю тебя, мое сердце все еще принадлежит мне.
Баронесса вздохнула:
— Очень жаль. — Ее взгляд упал на ноги Элизабет, покоившиеся на скамеечке. — Я заметила, что ты сегодня сильно хромала. Тяжело пришлось, да?
Элизабет пошевелила кончиками ступней, обутых в домашние туфли из мягкой кожи.
— Конечно. Спина так разболелась, что… — Она замолчала, осознав всю бессмысленность жалоб Есть вещи, которые не изменишь.
— Ты будешь делать упражнения для бедра, рекомендованные врачом?
— Да, — последовал неохотный ответ. — И для спины, так что можешь не беспокоиться.
Баронесса выгнула бровь.
— Не понимаю, что тебя так раздражает, моя дорогая. Я всего лишь поинтересовалась твоим здоровьем.
— О, ради Бога! — взмолилась Элизабет, закрыв глаза. Она откинула голову на спинку кресла и попыталась взять себя в руки. Но это оказалось сложнее, чем когда-либо в последнее время. — Я буду делать упражнения, но только не сегодня. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Как пожелаешь.
Элизабет приоткрыла один глаз и посмотрела на свою собеседницу с некоторой долей скептицизма. Ее не обманул чересчур лаконичный ответ баронессы.
— Только не надо делать вид, будто тебя оскорбили в лучших чувствах. Тебе это не идет.
В ответ леди Баттенберн пожала плечами. Вздохнув, Элизабет поднесла к губам свою чашку и отпила из нее.
— Ладно, — произнесла она после долгой паузы. — Извини, я не собиралась тебя обижать.
— Ты могла бы сказать это с большим чувством.
— Я так устала, что просто не в состоянии что-нибудь чувствовать — Это была чистая правда. Элизабет ничего так не хотелось, как удалиться в свою спальню и лечь в постель. Но баронесса имела обыкновение обсуждать по свежим следам все светские события, особенно те, что устраивала сама. Она обладала поистине неисчерпаемой энергией и буквально молодела на глазах, купаясь в недоразумениях, неизменно возникавших на подобных мероприятиях. Элизабет не сомневалась, что в предстоящие двенадцать дней ей будет не до отдыха. Вполне возможно, что жесткий график, который она выработала для себя, готовясь к приему, покажется ей затишьем перед бурей.
Смирившись, она спросила:
— Что еще ты хотела бы знать, Луиза?
Баронесса довольно улыбнулась. На ее пухлых щеках проступили очаровательные ямочки.
— Скажи, дорогая, тебе доставило удовольствие внимание графа?
— Да, хотя мы провели вместе совсем немного времени.
— Надеюсь, ты не слишком смущалась? Говорят, ему нравится ставить юных девушек в неловкое положение.
Элизабет сочла нужным заметить:
— Ну, меня едва ли можно назвать юной девушкой.
— Как сказать! — Баронесса подняла руку, останавливая ее возражения — Ладно, детка, давай сменим тему. Что тебе Известно о его друге, мистере Марчмене?
— То же самое я собиралась спросить у тебя. Насколько я поняла, ты сама одобрила его приезд.
— У меня не было выбора. Граф лично просил за него. Конечно, можно было отказать, но чего бы я этим добилась? Нортхэм отказался бы приехать, а это, согласись, никуда не водится Впрочем, мистер Марчмен, по-моему, довольно безобиден. Они ведь ровесники, не так ли?
— Да, они вместе учились в Хэмбрик-Холле.
— Вот как? — Баронесса задумчиво допила чай и поставила чашку с блюдцем на серебряный поднос. — В закрытых школах между подростками иногда, .. Ты, случайно, не дума ешь, что они…
— Нет!
— Но я слышала…
— Нет, — повторила Элизабет уже спокойнее.