Нет, не отлежаться ей здесь, да и в больнице скорее всего с ней не отводятся. Смерть и правда не обманешь…
Очевидно, на какое-то время Анна Петровна впала в забытье, потому что не запомнила, как в комнате появилась Лена и принесла ей горячий чай. Руки у Петровны чашку держать не могли, пришлось Лене поить ее с ложечки. Времени это заняло довольно много, но от горячего стало чуть полегче.
Когда Лена унесла чашку на кухню, в дверь позвонили. Как ни странно, «Скорая» прибыла даже меньше чем через час. Немолодая врачиха в бушлате поверх халата осмотрела Анну Петровну и сказала:
— Похоже, придется госпитализировать. Без рентгена, конечно, трудно точно сказать, но сустав не в порядке, это точно. Грузите, мальчики.
Санитары помогли охающей Петровне улечься на носилки, а врачиха тем временем объясняла Лене, что бабушке надо взять с собой. Потом Петровна, уже с носилок, растолковала гостье, где у нее какое бельишко лежит, и Лена, собрав все, что требовалось, загрузила это в пластиковый пакет.
— Вы ее в какую больницу повезете? — спросила она.
— Во Вторую городскую, — отозвалась врачиха, и санитары, подхватив носилки, вынесли Петровну на лестницу.
— Стой! — неожиданно громко воскликнула старая. — Леночка, Рексика покормить не забудь! Там пакет с «Педигри» в нижнем ящике кухонного стола. И супчик в алюминиевой кастрюльке, она одна такая…
Рекс, чуя, что принес своей хозяйке беду, уныло заскулил, поджав хвост, и на лестницу не побежал. А Лена проводила Петровну до самой машины. У нее даже мелькнула мысль: а не попроситься ли сопровождать старушку до больницы? Однако помня, как беспокоилась Петровна и не хотела ее отпускать, решила, что не стоит лишний раз волновать больную.
Вернувшись в квартиру, Лена первым делом нашла тот самый «Педигри пал», о котором напоминала бабуля, и кастрюльку с собачьим супчиком. Рекс, конечно, протестовать не стал. Лена ему понравилась, и, получив свой вечерний паек, пес улегся на привычный коврик у батареи под кухонным окном и стал смотреть свои собачьи сны.
А вот Лена не торопилась укладываться. Вытащила из кармана куртки сигареты и зажигалку, зашла в совмещенный санузел, уселась на ободранной табуретке и закурила.
Да уж, хорошо, что собаки разговаривать не умеют. Правда, как-то раз, в детстве, Лена ходила в цирк и там показывали «говорящую» собаку. Сперва на сцену выбегала мохнатая собачонка — терьер какой-то — и запрыгивала на возвышение, типа кафедры или трибуны. Дядька-дрессировщик задавал ей вопросы хорошо поставленным баритоном, а собака отвечала каким-то смешным, явно нечеловеческим голоском. Потом, правда, выяснилось, что живую собаку, после того как она запрыгивала на «трибуну», ловко подменяли искусно сработанным чучелом, которое шевелило ушами, вертело головой, разевало пасть и моргало глазами. А говорил за нее сам «дрессировщик», который на самом деле был чревовещателем, то есть умел говорить не разжимая губ. Тогда, узнав о том, как публике дурили мозги, маленькая Лена (вообще-то, ее в те времена вовсе не Леной звали!) сильно разочаровалась и даже расстроилась оттого, что на самом деле говорящих собак не бывает.
Сейчас Лена очень радовалась этому обстоятельству. Если б Рекс умел говорить и рассказал хотя бы своей хозяйке то, чему был свидетелем! Вряд ли бабуля доверила бы ключики своей спасительнице. Но совсем плохо было бы, если б Рекс мог поведать о своих ночных похождениях другим людям. Это навлекло бы и на него, и на Петровну, и на Лену массу неприятностей и даже настоящих опасностей…
Докурив сигаретку, Лена сразу подпалила вторую. Нервы, которые она до самого отъезда «Скорой» держала в кулаке, заиграли. И успокоить их одной сигаретой было трудно. Слишком много событий для одного дня, даже точнее — одного вечера.