Колби посмотрел на часы. Судя по ним, до лондонского аэропорта оставалось менее часа лету. Крепко же он уснул, даже не проснулся, когда самолет начало качать. Большая часть пассажиров дремала в своих креслах, на сиденье впереди кого-то рвало. По проходу, держа в одной руке белые гигиенические пакеты, а другой придерживаясь за спинки кресел, двигалась стюардесса.
Машина сделала резкий рывок вперед, и ее тут же швырнуло влево. Стюардесса попыталась ухватиться за спинку кресла, на котором сидел Колби, но промахнулась и вцепилась в его плечо.
— Извините, — с улыбкой произнесла она. Типичная англичанка, подумал Колби. Он широко улыбнулся, давая понять, что воздушная болезнь ему не знакома, и взглянул на соседку. Девушка, почти касаясь головой его плеча, по всей видимости, спокойно спала на откинутой спинке кресла. На вид ей было под тридцать, но в безмятежном сне ее лицо выражало почти детскую невинность. У нее был правильный овал лица, красивый цвет кожи, изящный подбородок и длинные темные ресницы. Рот ее был слегка приоткрыт, и у Колби неожиданно появилось желание поцеловать спутницу. Хорошо бы в лондонском аэропорту вместе сойти с трапа и пройти на таможенный контроль, подумал он. Тут самолет взмыл вверх, затем опять провалился, после чего мягко повернул вправо.
Колби оторвал от соседки взгляд, полез за сигаретой и неожиданно услыхал, как та что-то произнесла. Дай Бог, лишь бы ее не тошнило. Он всегда испытывал к женщинам слабость, но никогда не обижался, если при попытке установить с ними пусть даже дружеские отношения получал отказ. Сейчас ему предоставлялся шанс, упустить который было бы просто глупо.
— Простите? — спросил он, повернувшись к ней.
Глаза ее были по-прежнему закрыты, но губы вяло произнесли:
— Вы тикаете.
— Я — что?.. — переспросил он, сдвинув брови.
Вновь губы соседки зашевелились, на этот раз ее слова прозвучали более явственно:
— Вы тикаете.
Его охватил ужас.
Самолет рванул вперед и затем опять изменил направление движения. Эта махина болталась в воздухе, словно перышко.
Ох уж эта чертова качка! Так ему путешествовать еще не приходилось… Колби едва успел избавиться от первого оцепенения, в которое его повергли слова милой спутницы, как та вновь заговорила:
— Надеюсь, вы не везете с собой бомбу? Вопрос прозвучал очень тихо, так, чтобы никто, кроме Колби, его не услышал.
Пытаясь убедить попутчицу в том, что та ослышалась, он пошутил:
— Видите ли, это всего-навсего старый довоенный образец. Такие редко взрываются.
Колби замолк. Губы девушки сжались в уголках рта, веки открылись, и он впервые заглянул в ее глаза. В них за искрами смеха можно было рассмотреть достаточно высокий интеллект и какой-то бесовский огонь. Она прекрасно поняла, что у него с собой.
— Они у вас что, самозаводящиеся? — спросила она.
Колби молча кивнул в ответ и притих. Он попытался повнимательнее прислушаться, но так ничего и не услышал. Не исключено, что некоторые и пошли, и поскольку ухо его спутницы было расположено к ним ближе, ей удалось расслышать, как они тикают. Конечно же на расстоянии в несколько дюймов да еще при гуле моторов и шуме вентиляции уловить тиканье одного часового механизма невозможно, но когда начнут ходить штук пятьдесят, дело осложнится. А если пойдут все часы, что есть при нем? Будет просто катастрофа!
— Сколько их у вас? — шепотом спросила она.
— Три сотни.
Тут Колби с ужасом вспомнил, что около сотни спрятанных под одеждой часов были оснащены музыкальными сигналами. Не успела эта мысль промелькнуть в его голове, как из-под свитера раздалась едва слышимая мелодия. Она очень медленно проигралась, затем повторилась, после чего стихла.
Его охватила дрожь, он посмотрел на девушку.