– В один прекрасный день тебе, возможно, придется не согласиться со мной, Амброуз. – Дмитрий присел на корточки и вытащил из грязи зеленый спутанный пучок «демонической травы». Она неохотно вырвалась из почвы и потянула за собой частично разложившиеся кусочки камня и с десяток насекомых‑симбиотов, которые поддерживали ее простейшую экосистему. Дмитрий раскрошил пучок пальцами, давя крошечных белых насекомых.
– Что бы ты предпринял, если бы я попытался убить себя?
По лицу Амброуза, пробежала болезненная тень.
– Сэр…
– Думаю, у тебя были бы кое‑какие проблемы. Тебе пришлось бы наплевать на свое программирование и воспользоваться остатком твоего мозга, чтобы найти надлежащий выход.
– Не надо так говорить, сэр. – Амброуз с трудом ворочал языком.
Дмитрий отряхнул с пальцев травинки.
– Не волнуйся. Я слишком хорошо знаю, какой бардак начнется в Конфедерации после моей смерти. Я не позволю себе умереть. «А если и позволю, то лишь после того, как буду полностью убежден в том, что мой возможный преемник не хуже меня», – подумал он.
Выражение боли исчезло из глаз Амброуза.
– Меня многие считают монстром, – продолжал Дмитрий, – и в первую очередь я сам. Но все же у меня остался кусочек души.
Амброуз вернулся в свое обычное, спокойно‑настороженное состояние.
– Да, сэр, – кивнул он.
Дмитрий поднялся с корточек, чувствуя, как хрустнули коленные суставы.
– Помни, что ты должен служить моему преемнику так же хорошо, как служишь мне, Амброуз. Ты меня переживешь.
– Возможно, сэр.
Дмитрий вздохнул и, повернувшись, двинулся назад к аэрокару. Сегодня он уже достаточно насмотрелся на Лицо.
– Ты помнишь Хелен, Амброуз?
– Нет, сэр.
– Конечно, не помнишь. Ведь это для тебя несущественно. Ты не запоминаешь того, что для тебя несущественно, верно?
– Да, сэр.
– Впрочем, ты мог ее и не знать. Я имел с ней дело лет пятнадцать назад, а вскоре мне придется иметь дело с ее близнецами.
– Сэр?
Они подошли к аэрокару, и Дмитрий устало оперся на капот двигателя. «Нужно было все же надеть респиратор».
– Эскалация Зла, Амброуз. Грехи отцов и все такое… – Дмитрий умолк и перевел дыхание. Через пару секунд тело его сотряслось от приступа болезненного сухого кашля, голова закружилась, а на глазах выступили слезы.
Амброуз мгновенно подскочил к хозяину.
– Назад! – отмахнулся тот от телохранителя тростью. – Со мной все в порядке! Никаких докторов на этой неделе. Они просто заменят еще один орган.
– Вы уверены, сэр?
Дмитрий кивнул, борясь с головокружением, потом скользнул в открытую дверцу аэрокара. Амброуз занял место водителя. Дверь летательного аппарата с шипением закрылась; и через полминуты, когда давление в салоне восстановилось, Олманов почувствовал себя немного лучше.
Он выглянул в окно, еще раз взглянул на Лицо и подумал, что, возможно, видит Его в последний раз. Оставалось только надеяться, что врачи сумеют продлить ему жизнь настолько, чтобы он смог найти подходящего преемника.
Жить дольше Дмитрий, собственно говоря, и не хотел. Он и без того прожил уже слишком долго.
Он видел расцвет и закат Земного Союза и насильственную депортацию людей с Земли. Он был свидетелем появления первых звездолетов с тахоприводами и последующего рывка человечества в Глубокий Космос. Со времени его рождения люди основали колонии на множестве инопланетных миров. В течение его жизни марсианскую атмосферу сделали пригодной для дыхания, и большинство землян устремилось к звездам.
Слишком много важнейших исторических событий для жизни одного человека.