---------------------------------------------
Дяченко Марина , Дяченко Сергей
Марина и Сергей Дяченко
У этого вечера был привкус тухлятины. И сумерки сгущались гнилые.Мотор заглох прямо посреди проселочной дороги. В салоне зависла тишина, чуть сдобренная шорохом шин. Дряхлый "Альфа-Ромео", тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, прокатился по инерции несколько десятков метров, потом угодил колесом в выбоину и встал.До населенного пункта Смирново оставалось пять километров. Миша вышел из машины, подпер капот железной распоркой, осторожно подергал провода, потрогал пальцем клеммы аккумулятора. Снова сел за руль и снова включил зажигание. Стартер зачастил свое "тик-тик-тик", но мотор не отзывался.Стремительно темнело. Миша вытащил фонарь на длинном поводке, но, даже подсвеченные веселеньким белым светом, внутренности капота оставались все так же загадочны и темны.
- Дул бы ты отсюда, - сказали за спиной. Голос был молодой и нехороший; холодея, Миша обернулся.Парень был под стать голосу - коренастый, коротко стриженный, с широкой, как бревно, шеей.
- Дул бы ты отсюда... Чего встал?
- Машина обломалась, - сказал Миша как можно спокойнее и независимее.Парень подошел. Заглянул в раскрытый капот. Неожиданно мирно предложил:
- Толкнуть?Миша согласился.Парень толкал, как паровоз. На живой силе Ромео проехал метров пятьсот, потом дорога пошла под гору и машина покатилась самостоятельно.Мотор молчал. Колеса подпрыгивали на выбоинах и кочках, инерция быстро гасла, но автомобиль еще катился, когда фары выхватили из темноты человеческую фигуру. Миша инстинктивно тормознул.Парень, Мишин добровольный помощник, стоял теперь перед ним на обочине, и никакими естественными причинами невозможно было объяснить его появление здесь, на пути машины, которую он же минутой назад разогнал с горы. У вечера был привкус тухлятины; Миша облизнул сухие губы.
- Ну что, не заводится? - участливо спросил парень. Если бы изо рта его полезли сейчас белые клыки, Миша бы ни капельки не удивился.
- А нечего всякую рухлядь по нашим дорогам гонять, - наставительно сказал парень, и Миша успел обидеться, почему это сельский юноша называет рухлядью бордовый, еще бодренький с виду Альфа-Ромео.
- Пошли, - со вздохом сказал парень.
- Куда? - шепотом спросил Миша и взялся за ручку, готовясь в случае необходимости быстро поднять стекло.
- Он заглох, - крикнули откуда-то из-за спины. Миша обернулся.Коренастый парень рысью приближался к машине. Он был точная копия первого, вернее, это второй, повстречавшийся на обочине, был копией Мишиного добровольного помощника. Их было двое, и никакой чертовщины.
- На хутор пошли, - сказал тот, что был впереди.
- Оно ему надо, - пробормотал тот, что толкал машину. - Может, до Смирнова дотянул бы.
- Не дотянет, - сказал первый. - Разве что до самого Смирнова толкать?И оба посмотрели на Мишу. Совершенно одинаковые, не близнецы, а единое раздвоившееся существо.Ветер отдавал гнильцой.
* * *
Над столом, в переплетениях винограда, светилась лампочка в подвижном шлейфе мошек, ночных бабочкек, прочей летающей живности.Хозяина звали Анатолий. Отчества он не назвал, наоборот - просил называть его просто Толей, но на такое панибратство у Миши не хватало духу. Так называемый Толя был немолод, сухощав, под два метра ростом, с печатью давней властности на угрюмом загорелом лице. Так, наверное, выглядят императоры в изгнании или партийные боссы на пенсии. Во всяком случае, имя "Толя" шло ему не больше, чем жирафу розовый бантик.Коренастых близнецов звали Вова и Дима, и, вопреки Мишиному предположению, они не были сыновьями хозяина.