Казалось, глаза ее должны были быть синими, но они были карими: они были загадочны, как глаза кошки – сонные и томные, ясные и нежные. Монтес вдруг почувствовал себя уверенно.
– А, сеньор Монтес! – сказала она.– Вы застали меня спящей? Вы давно здесь?
– Мне кажется, уже давно,– ответил он, садясь на скамью возле гамака.– Глядя на вас, спящую, я забыл о времени. Но увы! Время летит – и вы проснулись.
Долорес засмеялась. У нее были красивые белые зубы, которые, казалось, могли кусать и доставлять ей этим наслаждение. Улыбка придала ей новое очарование.
– Сэр, можно подумать, что я больше нравлюсь вам спящей.
– Конечно. Вы всегда прекрасны, Долорес. Но сон преображает вас; вы кажетесь правдивее. Теперь вы снова Долорес Мендоса.
– Кто из нас правдивее? Конечно, не вы. Я не хочу знать вас больше. Вы, кажется, стараетесь вызвать во мне недовольство собою.
– Так это и должно быть.
– Почему? Потому что я не могу убежать с вами в Бразилию?
– Нет. Потому что ваша красота, ваше очарование, ваша мягкость обманывают людей. Вы кажетесь воплощением любви и радости.
– Ах! – воскликнула она, с глубоким вздохом вытягивая свои округлые руки.– Вы просто ревнуете. Я счастлива. У меня есть все, что я хочу. Я молода и наслаждаюсь жизнью. Мне нравится вызывать восхищение. Я люблю драгоценности, наряды, и у меня их много. Я люблю развлечения, музыку, цветы. Мне нравится вкусно поесть, полениться и понежиться в дреме. Я люблю спать. А вы, злой человек, будите меня и заставляете думать о чем-то.
– Это немыслимо, Долорес,– ответил он.– Вы не можете думать…
– Уверяю вас, что моя голова работает достаточно хорошо. Но я бы ничего не имела против того, чтобы стать каким-нибудь маленьким ручным животным, хотя бы кошкой с рыжими глазами. Поэтому, Монтес, вы должны уметь обращаться со мною, или я начну царапаться.
– Что ж, я предпочел бы, чтобы вы царапались,– сказал Монтес.– Мужчине нравится, когда женщина одно мгновение любит его нежно и страстно и сейчас же готова вцепиться ему в волосы.
– Вы, конечно, испытали это, сеньор? – ответила она насмешливо.– Вспомним хотя бы маленькую Альву. Вы восхищались ею. Может быть, она…
– Она очаровательна,– заметил он спокойно.– Я буду искать у нее утешения.
Долорес сделала рукой резкий, страстный жест, непохожий на ее обычные, медлительные движения. Ее сонные золотистые глаза загорелись.
– Вы ухаживали за ней? – спросила она.
– Неужели, Долорес, вы думаете, что хотя один мужчина может устоять перед этой девушкой?
– И вы не устояли? – спросила она с высоко подымающейся грудью.
Монтес сбросил с себя напускную веселость.
– Нет, Долорес, я устоял. Последнее время моя жизнь похожа на ад. Мне кажется, что любовь к вам переходит в ненависть.
– Нет! – воскликнула она, протягивая вперед руки.
Монтесу удалось всколыхнуть ее.
– Долорес, скажите мне правду,– сказал он, беря ее за руку.– Вы еще ни разу не были откровенны со мной.
– Я верна своей семье. Она выбрала Пиреца мне в мужья еще до того, как я узнала вас. Это решено. Я выйду за него. Но…
– Но… Долорес, вы любите меня?
Она опустила голову.
– Да, сеньор, недавно я поняла это. Ах, не надо, не надо. Монтес, прошу вас! Вы забываете, что я помолвлена с Пирецом.
Монтес отошел от нее. Ее признание и сопротивление показали ему, что он был несправедлив.
– Долорес, если бы я пришел первым – до Пиреца,– вы стали бы моей? – спросил он.
– О, сеньор, с какой радостью! – ответила она.
– Скажите, во время завтрашнего приема, назначенного вашей матерью, вероятно, будет объявлена помолвка?
– Да, и тогда я буду свободна до осени, до того дня, когда…
– Когда вы выйдете замуж?
Она наклонила голову и робко взяла его за руку.
– До этого еще далеко, Долорес, мне придется вернуться в Бразилию.
– Ах, сеньор, это убьет меня.