- И вы хорошо выиграли?
- Не то слово: я получил целый пакет с деньгами, который с трудом прижимал к себе, словно величайшее сокровище, и это был самый большой выигрыш за всю историю ипподрома, или, во всяком случае, один из самых больших, так что мне пришлось тут же поделиться деньгами с другими.
- Поделиться с другими?
- А как же? Иначе я бы оттуда просто не вышел. Я делился со всеми: со случайными друзьями, которых до этого просто не знал, с падшими женщинами, которых всегда много в таких заведениях, с владельцами лошадей, сразу продавшими мне чистокровного арабского скакуна, с жокеями, предлагавшими свои услуги, с администрацией, желающей обновить фасад ипподрома, с какими-то благотворительными организациями, и вообще черт-знает с кем, так что на следующее утро у меня не осталось практически ничего, в том числе и арабского скакуна, оказавшегося перекрашенной полудохлой клячей, которую лишь случайно не отдали на живодерню, и мне хватило денег разве что на бокал пенного пива в какой-то скромной пивнушке, где меня окончательно покинули мои падшие женщины и друзья, оставив в одиночестве размышлять о бренности жизни.
- Вам не повезло.
- Напротив, мне необыкновенно повезло! Во-первых, я остался в живых, а во-вторых, приобрел опыт, который не уйдет от меня никогда, и который я использовал в своей литературной работе. Я уж не говорю о мгновении пронзительной радости, испытанной мной в тот миг, когда моя кобыла наконец-то дотащилась до последней черты, за это можно отдать многое, в том числе и пакет со случайными деньгами!
- Вы так хорошо об это рассказываете, что мне самому хочется поиграть.
- На ипподроме? Так делайте это скорее! Вложите все свои сбережения в какую-нибудь невзрачную лошадь, сделайте безумную ставку, и не слушайте, умоляю вас, никаких знатоков, расхваливающих вам признанного чемпиона. Новичкам всегда везет, и выигрыш не зависит от внешних условий, а только лишь от вашего внутреннего состояния. Чем более скучную и однообразную жизнь вы вели, чем большими радостями были обделены, тем большая удача вас ожидает!
- Вы меня соблазняете.
- Я просто привязался к вам, и желаю вашего счастья.
- Спасибо, я, очевидно, воспользуюсь вашим советом, и все же сыграю на ипподроме.
- И правильно сделаете. Возможно, это вообще изменит всю вашу жизнь.
- Я не хочу в ней ничего менять, мне нравится моя жизнь.
- Без семьи, детей, любимой собаки, игры на бегах и прочих безумств, о которых вы втайне мечтаете, и которые остаются для вас недостижимыми, как сияющая льдом Джомолунгма?
- Вы судите меня?
- Ну что вы, не в моем положении это делать, я хорошо знаю свое место.
- Вот и отлично. Не судите, да не судимы будете, – так, кажется, говорится в вашей Библии?
- Это наша общая Библия, независимо от того, верите вы, или нет.
- И все же вы меня судите.
- Скорее всего, я отношусь к вам, как к литературному персонажу. Возможно, я вообще вас выдумал, и весь этот разговор в стенах тюрьмы – не больше, чем плод моего воображения.
- Не переоцениваете свои силы! Впрочем, о чем я говорю, я ведь действительно вам завидую! Знаете, я никому об этом не говорил, но как бы мне хотелось поменяться с вами местами!
- Это невозможно, у каждого из нас свое место.
- Да, я это знаю. Забудьте обо всем, что я здесь говорил, и давайте на этом пока закончим, у меня дьявольски болит голова.
- У вас болит голова?
- Да, просто дьявольски. Возможно, это результат тех методов допроса, которые мне не свойственны, и которых я вынужден придерживаться по просьбе начальства. Возможно, придется писать рапорт своему руководству, и переходить на уголовников и насильников, с которыми не церемонятся, и не говорят о душе.