Когда Марианна приехала в Феникс и собралась рисовать пейзажи, выяснилось, что ей больше известно, как выглядит интерьер бара, чем выжженное солнцем плоскогорье или притаившийся в красных скалах каньон. Тогда она стала копировать фотографии из "Аризона Хайуэйз". Но когда она пыталась сбыть эти пейзажи на любительской выставке, кто-то сказал ей, что фотографии в журналах защищены авторским правом и копировать их противозаконно.
Марианне совсем не улыбалось в довершение всех бед иметь дело с парнями в синей форме, и пришлось снова перекроить скудный бюджет. Каждый месяц один уик-энд она посвящала разъездам по Аризоне. После возвращения домой стоило ей закрыть глаза, как в голове возникали картины увиденных пейзажей. Оставался пустяк - перенести их на холст.
Но не сегодня.
Ее все время преследовал страх, что в один прекрасный момент вдохновение уйдет навсегда. И, кажется, именно сегодня этот момент наступил. Девушка зажмурилась, сморщила вздернутый нос и сжала полные губы. Проклятие! В голове не было ничего, как на набережной Рио-Гранде, выметенной дворником-эмигрантом. Марианна запаниковала. Вдруг она потеряла способность рисовать?
- Встряхнись! - приказала она себе, и ее глуховатый голос заполнил крохотную спальню, служившую одновременно мастерской.
Круто повернувшись, она пошла в ванную, ополоснула лицо холодной водой, стараясь не замочить искусственные ресницы, прошлась расческой по золотисто-платиновым кудрям. Такой цвет волос встречается очень редко, да и то только у детей. Но химия всемогуща. Однажды Марианна попыталась тем же раствором покрасить волосы на лобке. Дело кончилось визитом к гинекологу, болью, стыдом и изрядной суммой за визит. Она поежилась.
Двадцать минут спустя она уже ехала в стареньком "датсуне" по улицам Феникса. Стекла были опущены, и раскаленный воздух обжигал ей лицо и руки. Кондиционер не работал, да и сама машина была на последнем издыхании. Марианна старалась не думать о возможной поломке, чтобы не накликать несчастья.
А несчастья подстерегали на каждом шагу и делились на мелкие (износились последние колготки, пропиты в баре остатки денег) и средние (машина сломалась окончательно, не продано за месяц ни одной картины). Но главное несчастье уже маячило на горизонте и подстерегало ее, как айсберг, преградивший путь "Титанику".
Марианне только что стукнуло тридцать шесть, время стремительно уходит, а она еще не замужем, хотя всегда мечтала иметь детей и надежного спутника жизни. Однако мечта становилась все более призрачной. Как бы хорошо ни справлялась она с мелкими и крупными неприятностями, они все равно окажут разрушительное воздействие на ее жизнь. Мечты так и останутся мечтами.
Подъехав в дому Арчер Гаррисон, она подавила в себе обычную зависть. Нелегко быть лучшей подругой женщины, у которой есть все: унаследованные миллионы, красивый муж, талант скульптора.
Марианна выключила зажигание, помедлив, вышла из машины в невыносимую жару и двинулась к входной двери.
В мастерской перед неоконченной скульптурой стояла высокая стройная женщина, под хрупкой внешностью которой угадывалась скрытая сила. Арчер Гаррисон была охвачена радостным волнением. Наконец-то ее руки и душа, ее мастерство и творческий дар гармонично объединились, создав, надо признать, нечто вполне приемлемое. Она отступила на несколько шагов и внимательно оглядела трехфутовую скульптуру женщины из племени навахо. Обычно Арчер работала с малыми формами.
От своих предков - филадельфийских аристократов - она унаследовала красивый овал лица, серьезные серые глаза и огромное состояние. Как говорится, родилась с серебряной ложкой во рту. Но это обстоятельство не испортило девушку, она никогда не считала - раз у человека много денег, то он лучше других. Мерилом для Арчер был талант. Поэтому ей, как она искренне думала, еще очень далеко до идеала.
Подойдя к скульптуре, Арчер стала внимательно изучать лицо. Может, сделать скулы пошире? Пожалуй. Отщипнув от глиняного блока кусочек, она уверенными движениями наложила массу на нужные места.
Хотя на рабочем столе не было недостатка в инструментах, Арчер по возможности старалась обходиться пальцами, ногтями и ладонями. Эти прикосновения давали ей ощущение связи с ее творениями.
Следующие полчаса она увлеченно работала, потом снова отступила на несколько шагов и с удовлетворением осмотрела скульптуру. Ни убавить, ни прибавить. Можно, конечно, поработать над ней, но лучше она уже не станет. Арчер вытерла руки о фартук, и тут же загудел домофон.
- Кто там?
- Это я, - раздался голос Марианны.
- Привет. Я в мастерской. Иди к боковым воротам, сейчас я тебя впущу.
Обойдя фасад в испанском стиле, Марианна нашла маленькую дверь в оштукатуренной стене. Резкий сигнал дал знать, что она может войти. Внутри Марианна оказалась в настоящем оазисе. На участке в пол-акра росли высокие деревья, зеленела шелковистая трава, а маленький искусственный водопад и сине-голубой бассейн создавали иллюзию прохлады. Но то была лишь иллюзия.
Арчер ждала ее у входа в мастерскую.
- Извини, я без предупреждения, - нерешительно произнесла Марианна с явным техасским акцентом.
- Ты пришла очень кстати. - Арчер распустила пепельные волосы. Во время работы она всегда зачесывала их назад и завязывала в "хвост". Несмотря на испачканные глиной джинсы и старую рубашку, она выглядела дебютанткой. - Только вот закончила. Что ты на это скажешь?
Индианка была выполнена в движении, широкая юбка закручивалась вокруг ног. Глина не высохла, и скульптура казалась живой.
- Как всегда, потрясающе, - ответила Марианна.
Она всегда удивлялась неиссякаемой фантазии Арчер. Ну почему в ее голове постоянно рождаются новые идеи? Откуда она их берет?
- Спасибо. Я выставлю ее в ноябре в музее искусств Санта-Фе и отправлю туда свои лучшие вещи. Подожди минутку, я только накрою скульптуру и уберусь, а потом мы что-нибудь выпьем.
Арчер работала быстро и красиво. Ни одного лишнего движения. Пока она занималась своим делом, Марианна осматривала мастерскую.
Это было идеальное место для работы с высоким потолком и морем света. У одной стены - полки с глиной, толченой глазурью и арматурой, у другой - стеллажи с десятками скульптур разной степени готовности. Третью стену занимала маленькая, хорошо оборудованная кухонька, а четвертая стена была огромным окном.
- Готово. - Арчер вытерла руки. - Как насчет выпить?
- Я бы предпочла двойной бурбон.
- У тебя неприятности? - спросила Арчер, протягивая гостье стакан.
- Мягко сказано. - Марианна нахмурилась. - Мне нужно представить Лиз две картины к десятилетию ее галереи, а я пуста, как высосанная банка пива. Не понимаю, с чего я вообразила, что могу быть художницей?
- На самом деле ты так не думаешь.
- А что мне, черт возьми, думать?! Я дала себе на это три года, они почти прошли, ну и?.. Я до сих пор едва свожу концы с концами и если в ближайшие дни ничего не продам, то не смогу оплатить квартиру.
- Я с удовольствием одолжу тебе…
- Знаю, ты хорошо ко мне относишься, - прервала ее Марианна. - Но я ненавижу чувствовать себя бедной родственницей.
- Разреши помочь тебе. Пойми, для меня это очень важно. Лучше вложить деньги в твой талант, чем в акции какого-то ненужного мне предприятия.
- Есть кое-что еще. Нищета - не самое страшное. - Марианна достала смятую пачку сигарет и закурила. - Дело в искусстве. Кого я хочу одурачить? Я не имею к нему отношения. Дьявол! Когда я жила в Дель-Рио, то ни разу не была в картинной галерее. Помнишь, как мы с тобой в первый раз говорили о живописи? Тогда я думала, что пастель и гуашь - это какие-то блюда.
Марианна сделала очередной глоток. Она уже много рассказала Арчер о себе. О том, что незаконнорожденная, что так и не закончила среднюю школу, о своем неудачном замужестве, о человеке, который использовал ее исключительно как боксерскую грушу. Она буквально открыла свою душу. Почти.
Не осмелилась рассказать ей, что работала в Лас-Вегасе "девушкой из бара". Марианна употребляла это словосочетание вместо слова "проститутка". С помощью своего ремесла она собрала достаточно денег, чтобы приехать в Феникс. И сейчас, когда подступала нищета, она испытывала искушение вернуться к той жизни. Но стоило ей продать хотя бы одну картину, и она уже боялась, что может случайно встретиться с теми, с кем раньше спала.
Марианна ненавидела свое прошлое, страшилась его привлекательности и, чтобы избавиться от искушения, пыталась сосредоточиться на настоящем.
- Если я не напишу к шестнадцатому октября ничего стоящего, Лиз наверняка махнет на меня рукой. Наверное, она жалеет, что взялась меня представлять.
Арчер энергично покачала головой.
- Не глупи, Лиз верит в тебя.
- Мне бы тоже очень хотелось в себя поверить.
- Как ты можешь такое говорить? Не ты ли убеждала меня, что всю жизнь мечтала стать художницей?
Марианна беспомощно развела руками. Разве может Арчер, женщина, уверенная в себе, не знавшая неудач, понять, что такое постоянно жить на грани краха?
- Я уже решила. Если в ближайшее время дела не пойдут на лад, брошу все. Наймусь… наймусь на поденную работу. Поверь, есть вещи похуже, чем мытье полов в ночных кафе.
Арчер молча подошла к письменному столу, достала из ящика чековую книжку и, вырвав из нее листок, вложила в потную ладонь Марианны. Чек был на две тысячи долларов.
- Не вздумай отказываться, - предупредила она. - Помнишь, ты как-то прочла мне лекцию о визуализации желаний. Почему бы тебе не визуализировать свои картины на выставке шестнадцатого октября с табличкой "продано"?