Хотя он уже не тот, каким был, когда женился на Энн, с горькой улыбкой подумал Рубен. Он уже не способен на любовь. Эта женщина жестоко уязвила его самолюбие и должна быть наказана. Он должен сломить ее непокорный дух.
Ну почему так получилось? Все ведь должно было быть совсем по-другому! Однако Энн сама сделала выбор, а теперь и он сделал свой. Она заплатит ему за все, и ох как дорого заплатит!
- У тебя был другой на Суэньо? - резко спросил Рубен, рассчитывая застать Энн врасплох своим вопросом. Одновременно ему пришлось отвернуться, ибо созерцание этой "Мадонны с младенцем выбивало его из колеи.
- Нет, - донесся до Рубена ее чуть слышный шепот, прозвучавший, как ему показалось, напряженно и нерешительно; Рубену даже почудилось в нем какое-то сомнение и намек на чувство вины.
Медленно обернувшись, он пристально посмотрел на жену и сделал шаг в ее направлении.
- Что-то ты не слишком уверенно говоришь. Может, подумаешь еще немного, прежде чем дать окончательный ответ.
- Мне нечего обдумывать. Я всегда была тебе верна.
- Физически?
- Да.
Энн ответила твердо, но к ее щекам прилила густая краска, подчеркнув белизну ее лба и ярче оттенив глаза. Сейчас она была настоящим видением, словно сошедшим с картины Рафаэля: вся словно светилась, глаза казались совсем прозрачными.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
- А в душе?
- Боже мой, Рубен, что за вопросы ты задаешь? Если ты продолжаешь подозревать меня в супружеской неверности, так прямо бы и сказал. Ты получил ответ, и это честно. Я пока была за тобой замужем, ни разу не спала с другим мужчиной. Дока я была с тобой, мне никто не был нужен. - Краска медленно отхлынула от ее щек, возвращая им их естественный нежно-розовый цвет, однако губы Энн дрожали от волнения и обиды. - Мне нужен был только ты.
Тогда почему ты сбежала! - выкрикнул про себя Рубен. Его расчетливый аналитический ум отказывался принимать ее слова. Ему хотелось пробиться к ней в душу, понять, что скрывается за этой обманчивой искренностью. Она лжет. Или что-то скрывает. Да что бы там ни было, она все равно обманула его и едва не разбила ему сердце.
Слава Богу, со временем он пришел в себя. Об этом позаботился Марсело, постоянно твердя Рубену о том, какая на нем лежит ответственность, напоминая о его обязанностях. Очередной финансовый кризис, который грянул, по иронии судьбы, очень вовремя, помог Рубену сосредоточиться на делах и отвлечься от мыслей об Энн. Он напряженно работал и почти сумел выбросить свою беглянку-жену из головы.
Увы, оказалось - лишь на время. Стоило Рубену узнать о предстоящем замужестве Энн, как все вернулось: и старая боль от ее предательства, и оскорбленная гордость, и чувство утраты. Он просто не мог поверить в то, о чем узнал. Я же так любил тебя! Как ты могла меня бросить? - рвалось из его души. Это было похоже на крик покинутого ребенка. И он действительно чувствовал себя покинутым. Он хотел любить и быть любимым - и презирал себя за это как за слабость.
- Что я вообще здесь с тобой делаю? - прошипел он сквозь зубы. - И о чем я только думаю?
Лицо Энн тут же просветлело, она резко выпрямилась.
- Еще не поздно. Ты ведь можешь запросто приказать развернуть самолет.
Как же она рвется сбежать от него! Рубен снова разъярился. Да кто она вообще такая, чтобы диктовать ему? Она сбежала от него, может, даже изменяла! И он нанес ответный удар.
- Если я и отправлю тебя назад, то только одну.
Энн озадаченно смотрела на него, словно до нее не доходил смысл его слов.
- Без Стива?
К Рубену вернулась обычная уверенность в себе. Он вновь почувствовал себя человеком, на чьей стороне сила.
- Он мой сын и когда-нибудь унаследует мое состояние и положение в обществе. Так что мальчик в любом случае останется со мной.
Энн беспомощно заерзала на сиденье, выдавая охватившую ее панику.
- Я обращусь к послу…
- И что, по-твоему, он ответит? Как отец Стивена я имею на него права. Даже все американское правительство во главе с президентом не сможет оспорить этот факт.
- Зато они не позволят тебе отобрать его у меня!
- Да ради Бога! Я вовсе не собираюсь вас разлучать. Ты сможешь приезжать и уезжать, когда захочешь, встречаться с ним сколько угодно, но жить он будет у меня на Суэньо.
- Без меня?
- Он еще мал, так что без труда привыкнет. - Рубен понимал, что ведет себя жестоко, но ему было наплевать. Энн лишила его сына, а сына - отца. Она заслужила наказание.
- Ты разобьешь ему сердце.
- Сердца со временем излечиваются, а раны затягиваются. Я это знаю.
- И, зная это, ты собираешься причинить своему сыну такую боль?
- Кто ты такая, чтобы читать мне нотации? Ты ведь вообще не собиралась пускать меня в его жизнь. Собиралась оставить его себе, чтобы он вырос безотцовщиной. - Губы Рубена искривились, он не мог сдержать мстительной усмешки. - Через пару лет Суэньо станет для него домом, ты - лишь спорадическим явлением, а поскольку у него будет все, что он пожелает, поскольку все вокруг будут с ним носиться, холить и лелеять, он скоро о тебе позабудет.
- Ты не сможешь купить его любовь!
Услышав истерические нотки в ее голосе, Рубен восторжествовал. Вот оно! Он тоже способен причинить ей боль.
- И не собираюсь этого делать. Я буду искренне любить его, и Стивен, уверен, полюбит меня.
- Рубен, ты не имеешь права…
- Вот как раз я-то имею право! - прогремел Рубен.
Этот гневный вопль разбудил Стивена. Энн сделала слабую попытку снова убаюкать сына, но ничего не вышло. Мальчик совсем проснулся и с удивлением смотрел на взрослых.
- Мы что, уже приехали? - спросил он, моргая пушистыми ресницами и озабоченно хмурясь.
- Еще нет, мой родной, - ласково отозвалась Энн, целуя сына в лобик и мысленно проклиная Рубена на чем свет стоит за то, что тот разбудил ребенка до конца полета.
Запрокинув голову, Стивен вгляделся в лицо матери и тронул пальчиком уголок ее рта.
- А почему вы кричите?
Энн так и подмывало сказать, что кричит вовсе не она, а Рубен, это он ведет себя так безобразно, но у нее словно язык примерз к нёбу. Нельзя, чтобы Стивен почувствовал ее враждебность к Рубену. Она не имеет право настраивать сына против отца.
- Разве я кричала? - негромко произнесла Энн, стараясь придать голосу обычное спокойствие.
- Да. Ты кричала на этого человека.
На "этого человека"? На твоего отца, мальчик мой. Если мы действительно семья, а не попутчики.
Энн невольно подняла глаза на Рубена. Весь в черном, он казался воплощением суровости, черты его застыли, в глазах читалось презрение.
- Извини, - мягко сказала Энн, - мне не следовало кричать. Это бьет по ушам, правда?
- Правда, - согласился Стивен и, усевшись, переплел пальчики с ее пальцами. - А это кто? Почему он с нами?
Энн ощутила укол боли в сердце. Солгать она не могла, уйти от ответа - тоже. Стивен должен узнать правду, тем более что он все равно ее узнает, стоит им приземлиться на Суэньо. Так пусть лучше узнает от нее.
- Стив, это… твой… - Энн подняла глаза и встретилась взглядом с Рубеном. В его глазах не было ни теплоты, ни сочувствия. Пришлось опустить голову. Рубен только что не дымился, так он кипел от гнева. - Этот человек - твой…
- Папа, - закончил Рубен срывающимся от бешенства голосом.
Нет, не так она хотела услышать от него это слово. Не таким гневным тоном и не так возмущенно.
- Да, - поспешно подтвердила Энн в попытке немного разрядить атмосферу. - Это твой папа. Мы были женаты очень давно и жили на очень красивом острове.
- На острове? - Стивен с интересом посмотрел на Рубена. - С пальмами и акулами?
- Мы жили в прекрасном большом доме, можно даже сказать - во дворце, - отозвался Рубен. - Но пальмы у нас есть, и акулы тоже водятся. Только не бойся, они на людей не нападают.
Стивен окончательно выпрямился, оттолкнувшись ладошкой от груди Энн. Он был очень серьезен, совсем как Рубен.
- Как интересно! А я их увижу? - Он поднял глаза на Рубена и сосредоточенно нахмурился. - Я Стивен, - решительно сообщил он. - А тебя как зовут?
- Рубен Карлос Каррильо де Асеведа.
- Ой, как много имен!
- Не так уж и много. Скоро у тебя будет такое же имя, как у меня.
- Здорово!
И всего-то! Как все просто. Стивен принял внезапно объявившегося папашу как нечто само собой разумеющееся. Малыш повернулся к матери и тронул ее пальчиком за щеку.
- А это мой настоящий папа? - шепнул он, бросив заговорщический взгляд на Рубена. - Которого я хотел?
- Да, мой родной.
Воцарилось молчание. Энн затаила дыхание. Она кожей чувствовала, какая борьба происходит в душе ее сына, понимала его смятение и словно слышала кучу вопросов, которые он хотел ей задать. Ведь в одночасье все для него так изменилось!
Неожиданно Стивен протянул ручку Рубену.
- Привет, папа, я Стивен.
Лицо Рубена застыло, зубы сжались. Какое-то мгновение он не шевелился, мрачный и суровый. А потом, медленно, очень медленно протянул руку и взял ладошку сына в свою.
- Рад познакомиться с тобой, Стивен. Хорошо, что мы наконец вместе.
- Да, - очень серьезно согласился Стивен, - я давно тебя жду.
Серые глаза Рубена встретились со смятенным взглядом Энн и словно пригвоздили ее к месту.
- Я тебя тоже.