Она - Ангел из провинции, юная и неопытная. Он - молодой обольстительный красавец, его идеал - известная актриса. Ангел влюбляется и готова даже прикидываться парнем, лишь бы находиться рядом с любимым.
Они такие разные. Есть ли у них шанс быть вместе?..
Ксения Васильева
Ангел из авоськи
ПРОЛОГ
"Я стоял в вонючем загоне для быков. Хуан бил тяжелой ногой по утрамбованной копытами земле и хрипел. Будто понимал, зачем я здесь. А ведь понимал, скотина! Стоп. Скотина - ты, а он - бык, попавший случайно в это поганое дело.
Все-таки я заплакал, как ни крепился. Не плакал я лет двадцать или больше.
Поминки по Рафаэлю…
А Рафаэль, счастливый, смеется и раскланивается перед публикой, проводя почти по земле своей треуголкой. Вчера он сказал, что этот бой посвятит Дагмар. Она всегда ждала его в машине у театра.
Свихнулся Раф, слишком отдался чувству. Нельзя. И вот теперь я, его брат и друг, обязан его… убрать. Подлым способом. Через взбесившегося неожиданно, внезапно, Хуана, которому я…
Стоп! Никаких размышлений! Бери ампулу. Пока тебя никто не застукал.
Хуан (или мне показалось) с удивлением посмотрел на меня.
В его бычьих, вроде бы дурных глазах что-то сверкнуло, типа: а ты оказался дерьмом, братец…
Я не ответил ему".
1.
- Чего пристал? - зашипела я, резко обернувшись к дряхлому старикашке, давно плетущемуся за мной по бульварам.
- Молодой человек, я… - забормотал он и скоренько от меня отодвинулся, испугавшись, видно, что я тресну его по лысине. Что "молодой человек", меня не удивило и порадовало: значит, похожа на мальчишку лет… А я - девчонка, семнадцати, почти восемнадцати лет, сбежавшая из дома, из нашего тихого городочка, но об этом позже…
Я шастала по центру в поисках объявлений о сдаче комнаты, но уже поняла, что за эти несчастные доллары, которые я увела у матушки, из ее заветной железной коробочки, никакой комнатки я не сниму.
На бульварах я и заметила этого дедка и теперь готова была и вправду пихануть его, чтоб отстал.
Но он, отойдя на пару шагов, остановился и опять обратился ко мне:
- Молодой человек, не сердитесь, прошу вас… Вы не москвич? Впервые здесь?
Большей пакости старикашка не мог бы придумать! Значит, я так выгляжу! Занюханным парнишкой из Тьмутараканьска, которому негде преклонить голову. Не удивляйтесь, что я говорю не так, как мои сверстники. Это все заслуга незабвенного моего учителя литературы в нашей школе и соседа по квартире. Случай привел его в наш городок, и Леонид Матвеич почему-то выбрал меня из всего класса и старался передать мне все, что сам знал. А знал он немало.
Я не ответила старику, но почему-то не ушла, так и стояла перед ним с рюкзачком за спиной, в старых джинсах и черной майке. Дедок увидев, что я не убегаю и не собираюсь вроде бы его бить, начал быстро бормотать:
- Я ничего дурного вам не желаю, молодой человек, мои старые глаза много повидали на своем веку, вы молодой симпатичный человек, скорее всего, совсем недавно в Москве и ищите пристанище. А я таковое имею, и мог бы…
Я стала обдумывать его не лишенную для меня интереса болтовню.
Сам старик мне не понравился. Как вообще могут "нравиться" такие старики?! Он был очень старый, лысый, горбатый или сильно горбился, с висячим носом, с мешками под маленькими неопределенного цвета глазками, которые были почти скрыты бровями, как у скотч-терьеров, и разглядеть что-то в них было почти невозможно.
Костюм на нем был черный, лоснящийся от старости, скрученный черный галстук, белая затрепанная, но достаточно чистая рубашка и пыльные, какие-то все кривые штиблеты.
Нет, он мне определенно не нравился.
Ну а где мне приткнуться хотя бы на ночь?..
И потому я стояла, смотрела на противного старика и молчала, но сама-то уже почти решилась, а что мне оставалось?..
Разыскивать Алену из нашего класса, которая меня давно забыла?
И в Москве ли она?
Ее папашу, директора нашего единственного в городке, но очень "серьезного" завода, вызвали в Москву, и они всей семьей быстро собрались и уехали.
Меж тем старик продолжал свой нескончаемый рассказ.
…Что живет он в центре, недалеко, что очень это удобно и он каждый день гуляет бульварами, и что я ему глубоко симпатичен, и он просто хочет помочь мне… Что одинок и…
А я, помня ежеминутно о долларах, завернутых в платочек и приколотых булавкой к изнанке джинсов, пробурчала, что денег у меня нет. Хотя еще полторы тысячи рублей у меня были, тоже маменькины… Когда я вспоминала свою милую, тихую матушку, сердце у меня сжималось и хотелось плакать, плакать и мчаться на вокзал, купить билет обратно в наш городок и никуда никогда не уезжать!
Но жизнь все равно тянет и тащит своими путями, и я понимала, что не уеду я из Москвы… И слово, данное Леонид Матвеичу, сдержу… А вот как, не знаю. Но найду его друга (забыла фамилию, но у меня записано!).
Среди какого-то длинного описания, то ли старикова дома, то ли его квартиры, я сказала охрипшим от долгого молчания голосом:
- Я у вас переночую и заплачу.
- Ну вот и ладненько, ну вот и хорошо. Я сразу понял, что вы - разумный молодой человек! Идемте же! - обрадованно прокудахтал старик.
И тут же очень бойко затрусил по бульварам, все время оглядываясь, иду ли я.
Шли мы совсем недолго и попали в переулок.
Дом старика был двухэтажный, деревянный, на вид нежилой, какой-то покосившийся. Как еще он уцелел здесь?!
По темной, скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж.
Прошли длинным коридором и очутились перед маленькой филенчатой дверью, которую старик открыл ключом.
В комнате, куда мы попали, я ничего сначала не могла разглядеть, потому что стояла кромешная тьма: окна были плотно занавешены.
Старик зажег где-то у пола лампу, и я наконец-то огляделась. И удивилась, как у такого древнего старикана может быть так чисто в комнате.
И что меня как-то снова напугало и заставило сомневаться в моем выборе, это то, что в доме, пока мы шли, я не почувствовала присутствия людей.
Я сразу же спросила:
- А вы здесь один живете?
- Да, - гордо ответил старик, - этот дом - мой. Но в силу… - И удалился, видимо, на кухню. А я осмотрелась уже хорошенько, насколько позволяла лампа на полу. Он что, скрывается? Боится воров? А воровать-то у него нечего!
В комнате был порядок, я бы даже сказала - военный, хотя не знаю, какой он, этот "военный порядок".
Пустой письменный стол. Три стула. Раскладушка, застеленная байковым одеялом, подогнутым под матрац.
Высокий черный узкий гардероб на замке и клеенчатый старый диван с высокой спинкой.
Я стояла, не снимая с плеч рюкзачок, потому что не знала - бежать мне отсюда поскорее или все же остаться на одну ночь, а уж завтра мотать отсюда…
Притащился старик (мы так пока и не познакомились…) с кипящим чайником и тарелкой сушек. Я была голодна до предела, вид сушек меня не вдохновил, и я опять пожалела, что появилась здесь.
Но хозяин был востер: сразу заметил мое разочарование и успокоил:
- Не волнуйтесь, юноша, голодным спать не ляжете.
Делал он все размеренно и спокойно, исчезла его бывшая на улице суетливость и униженность, он даже как-то распрямился, вроде бы подрос.
Застелил письменный стол клеенкой, чайник угнездил на подставку. Ключиком на цепочке, который висел где-то у него на брюхе, открыл замок на гардеробе и с полочки, застеленной белой бумагой, достал хлеб и копченую колбасу.
Что ж, конечно, я осталась у старика! Голод не тетка, знаете ли.
Сам он только пососал сушку и выпил чаю.
И тогда старик спросил меня:
- Юноша, а зовут вас как? Меня - Степан Семенович. Фамилию мою вам знать не обязательно.
- Ангел! - выпалила я.
Дело в том, что моя матушка, рожавшая меня трудно и в роддоме напротив церкви, решила назвать меня Ангелина - чтобы, так сказать, сразу определить мой жизненный статус, не получилось, увы… Звала она меня Ангел, а девчонки и ребята, вслед за ней, со смехом, правда, тоже: Ангел да Ангел…
Ну вот я и брякнула старику свое истинное имя, хотя всю дорогу твердила себе, что я - Володя, Володя и Володя, как мой папаня.
Старик расхохотался. Он становился все более вальяжным и свободным. И я понимала, что начинаю его очень бояться…
- Значит, Ангел, - повторил он, - вот, наверное, поэтому я вас и пригласил к себе… Я ведь гостей не люблю. А вот Ангел мне очень нужен. - И хихикнул довольно мерзко.
Странный какой!..
И вдруг я услышала его шепот:
- Не вздумайте что-нибудь украсть, Ангелок! Я вас достану и оторву голову. - Он как-то внимательно посмотрел на меня и таинственно так спросил: - А вы, Ангел, - не девочка ли? Я заподозрил это сразу! Вы думаете, я пригласил бы к себе парня? Чтобы он меня обворовал?
Я содрогнулась. Так вот какой он, этот старик! Узнал сразу главное…
Старик хохотнул:
- Ну что вы испугались так, Ангелочек? Я на вас не претендую, мне уже ничего такого не надо. Раньше… Раньше у меня были такие женщины, такие, моя радость! Да что вам говорить. Вы же не представляете, каким я был, и ничего не понимаете.
Он полез в гардероб и стал рыться на нижней полке.
Я успела заметить, что кроме полки с едой все остальные заполнены бумагами и папками. Вот это да!