У нее зазвонил сотовый - звонил Адам. Кэссиди не стала отвечать. Сейчас ей совсем не хотелось выслушивать лекции старшего брата. А уж он прочел бы ей не просто лекцию, а целый их курс! У Кэссиди появилось предчувствие, что вряд ли братец будет очень приветлив с Донованом. Телефон напомнил ей, что у нее есть автоответчик. Что ж, она потом послушает.
- Кто это?
- Адам.
- Ты не ответила?
- Я не хочу слышать от еще одной настойчивой мужской особи, что именно мне лучше делать.
- Настойчивой особи? Вот как ты меня воспринимаешь?
- Да уж! Ты изводил меня все утро.
- Просто я знаю, что для тебя лучше, - заявил Донован и подал ей стакан сверкающей жидкости с кусочками лайма.
Она сделала глоток и, прищурившись, посмотрела на него. Хорошо, что на небе еще сияло солнце, потому что эта позволяло ей оставаться в темных очках.
- Откуда ты знаешь, что для меня лучше, если тебя так долго не было?
- Я знаю тебя, Кэссиди. Знаю, что ты любишь и о чем волнуешься. Что ты всегда хотела иметь семью. Что карьера для тебя никогда не будет на первом месте.
Вот это правда. У нее была отличная работа куратора в одном из маленьких музеев Чарлстона, но эта служба ничего не значит по сравнению с материнством. Как только родится сын, Кэсси оформится на полставки.
Она никогда и не утверждала, что ей не важны семья и родственные отношения. По ее мнению, в жизни должно быть что-то еще кроме работы.
- Но ведь ты сам придерживаешься другого мнения относительно своей работы? Или что-то изменилось с тех пор, как мы расстались?
- Нет, мои цели не изменились. Но теперь они включают не только "Толли-Паттерсон".
- А что же еще?
- Ну… теперь меня еще интересует Кубок Америки, а точнее - команда Гила. У него новые разработки, которые должны произвести революцию в яхтенных гонках.
- Это все вложения, - досадливо поморщилась Кэсси. - А насколько изменилось твое отношение к людям и родственным связям?
- Гил - один из моих старых друзей.
- Я его никогда не видела.
Кэссиди давно уже заметила, что никто из друзей Донована не общался с ним, если у них не возникало нужды в деньгах. Если честно, то и он к встречам помимо работы не особо стремился. Несмотря на все вечеринки, на которых он часто бывал по делу, и множество служебных контактов, Донован был отшельником.
- Мы пригласим Гила на нашу большую свадьбу, - пообещал он.
- Прекрасно, но ты все-таки не убедил меня. Откуда тебе известно, что для меня лучше?
- Я буду убеждать тебя не словами. Я намерен показать себя в деле.
Она вздернула брови.
- Каким образом?
Он запустил пятерню в волосы.
- Вот подожди немного - и увидишь.
- Увижу?
- Да, - сказал он и замолчал. - Я звонил родителям. Они вечером будут дома. Думаю, когда мы вернемся на берег, нам стоит пасть перед ними на колени и сообщить о свадьбе.
Кэссиди постаралась сохранить невозмутимость, хотя бы внешнюю.
- Это было бы неплохо. Я не очень нравлюсь твоей маме…
- Это неправда. Она спрашивала о тебе… уже после того, как мы расстались.
- В самом деле?
- Да. И мы не можем пожениться в отсутствие моих родителей. Они очень расстроились бы…
Вот в этом Кэссиди сильно сомневалась. Но семья всегда важнее, тем более что его родители приходятся бабушкой и дедушкой ее младенцу. Может быть, зная, что она беременна от Донована, его мама станет относиться к ней лучше?
Не то чтобы Кэссиди так уж хотелось всеобщей любви, но она терпеть не могла того превосходства, с которым держалась семья Донована - на том лишь основании, что они всегда жили в Чарлстоне.
Кэссиди стиснула зубы и стала готовиться к встрече с мамой Донована.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В этом доме прожили семь поколений семьи Донована. В 1985 году он был признан историческим памятником. Первые Толли приехали в Чарлстон сразу после Гражданской войны. От тех дней они и вели свою родословную.
Его мать состояла в Юниор-лиге и в Охранном обществе Чарлстона. Кроме того, она входила в совет директоров "Толли-Паттерсон" и очень этим гордилась. Честь семьи была для нее не пустым словом.
Сейчас они сидели в маленькой гостиной. Мать держала бокал с мартини и выглядела истинной леди-южанкой.
- Ты собрался жениться?
Кэссиди в это время прогуливалась с отцом Донована по освещенному саду. Оба его родителя были в шоке, увидев беременную Кэссиди, и с трудом скрывали свои чувства. И все-таки Донован был им благодарен за то, что скрывали, и особенно за то, что обычно очень замкнутый отец вдруг вскочил и предложил показать будущей невестке свою последнюю скульптуру.
- Да.
- Я думала, вы разбежались.
- Разбежались было, но сейчас опять вместе и собираемся пожениться.
- Из-за воли твоего деда? Кстати, хоть Кэссиди и беременна, но ведь это может быть не твой ребенок. Донован, дорогой, ты мог бы жениться на женщине своего круга. Их масса…
- Кэссиди вполне соответствует нашему статусу, мама. И она та, которую я выбрал.
- А как насчет ребенка?
- Мама!
- Да?
- Хватит! Мне нужно, чтобы ты примирилась с этим и порадовалась за меня.
- Я постараюсь, дорогой. Но… я еще слишком молода для роли бабушки. Тебе уже известно, кто будет? Мальчик или девочка?
- Мальчик.
Мать сделала еще глоток мартини и через мгновение улыбнулась.
- Ее семья будет? Конечно, не стоит затевать большой свадьбы. С таким-то сроком!
* * *
- Нет, миссис Толли, мы не будем затевать шумную свадьбу. Скромная церемония в доме моих родителей. И мы надеемся, что вы оба тоже будете присутствовать.
Донован взглянул на Кэссиди, но лицо у нее было абсолютно безмятежным, она вежливо улыбалась его матери. Он никогда не задумывался над тем, как Кэссиди будет выдерживать отношение к себе со стороны старейших семейств Чарлстона. Ее семья, хоть и более зажиточная, чем многие другие, приобрела свое положение не более двадцати лет назад и еще не имела такой родословной, какой отличались дамы Юниор-лиги.
- Я слышала, ваши родители затеяли какую-то реконструкцию дома. Не хотите ли перенести церемонию сюда?
Кэссиди взглянула на Донована, и тот пожал плечами. Все были наслышаны о ярко-розовой штукатурке, украшавшей теперь особняк Франзоне. Две скандальные газетные статьи о безобразии, сотворенном со старым особняком, немало тому способствовали.
Семейство Франзоне находилось в центре длительного сражения с подрядчиком за перекраску дома. Цвет для стен выбрали такой яркий и броский, что соседи подали жалобу в городской совет - необходимо заставить Франзоне немедленно, еще до вселения, принять какие-нибудь меры.
- Спасибо за предложение, но мама уже начала приготовления.
- Очень хорошо. Когда состоится церемония?
По тону матери Донован понимал, что та недовольна, но это не страшно. Ему нужно, чтобы Кэссиди стала его женой. А мать все равно никогда не примирится с тем, что породнилась с семейством Франзоне.
- В эту субботу, мама.
Донован подошел к Кэссиди, обнял ее за талию и прижал к себе.
- Где отец?
- Вернулся в студию, - ответила Кэссиди. - Он показал мне скульптуру, которую сделал для музея Майерсона.
- Вот как?
Отношения Донована с отцом нельзя было назвать тесными, но он надеялся, что уж сегодня-то, когда у сына, считай, помолвка, отец покинет свою студию и проведет с ними хотя бы часик. Но таков уж был его отец, и, повзрослев, Донован смирился с этим.
У его родителей никогда не было особо доверительных отношений. Они и поженились-то потому, что дед хотел слияния "Толли индастрис" и "Паттерсон мануфактуринг". Донован всегда чувствовал, что его родители не слишком любят друг друга. Отец при первой же возможности исчезал в своей студии.
- Да. Он ее еще не закончил, но, когда закончит, это будет захватывающе, вот увидите.
- Разумеется, так и будет. Мама, ты не пообедаешь с нами?
- Нет, спасибо, Донован. У меня сегодня бридж.
- Тогда до субботы? У Франзоне!
- Да, конечно. В какое время?
- Кэссиди?
Она вытащила телефон и нажала несколько кнопок:
- Шесть тридцать, миссис Толли. Потом состоится обед.
- Нужна моя помощь?
- Нет, спасибо. Мы обо всем позаботимся.
Они распрощались и через несколько мгновений были уже на улице. Кэссиди шумно перевела дух.
- Что?
- Ничего.
- Кэссиди, я знаю, о чем ты думаешь.
- Неужели тебе нужно рассказывать, какой сноб твоя мама? Ее, наверное, удар хватит, когда она узнает, что я попросила Эмму быть моей свидетельницей.
- Эмма - не семья.
- А сестер у меня нет. И, кроме того, сам видел, она похожа на меня, - Кэссиди улыбнулась. - Хочешь, я попрошу кого-нибудь из братьев быть шафером?
Донован уставился на нее. Он и думать забыл, что с его стороны тоже должен быть свидетель.
- Которого?
- Пожалуй, Адама. Вы с ним встречались.
Они с Адамом Франзоне не ладили. Еще в самом начале их с Кэссиди отношений Адам сказал ему, что недоволен выбором сестры.
Доновану не хотелось, чтобы рядом с ним стоял ее братец, но, раз Кэссиди хочет, пусть так и будет.
Он пожал плечами:
- Адам так Адам.