- Нет, мам, все по-новому. Дела идут в гору, работы невпроворот, но я все успеваю. - Патриция ненавязчиво продемонстрировала кольцо с крупным аметистом.
- Кто же он? - Глаза Аманды загорелись надеждой.
- Кто - он, мам? - Патриция начинала терять терпение.
- Тот, кто это подарил…
- Я сама купила. Я хотела сказать, что занята сейчас карьерой, я зарабатываю деньги, довольно много, это очень важно и почти безотлагательно!
- Пат, ты прости меня, конечно, но тебе уже не двадцать и даже не двадцать пять…
- Аманда, ты говоришь так, будто наша девочка уже старуха! Она отлично выглядит, - вмешался Роберт.
- Па, ты неправильно сказал. Нужно говорить "отлично сохранилась". - Патриция не сдержала нервного смеха.
- Я вовсе не это имел в виду! - обиделся отец.
- Я знаю. Вы все имели в виду, что мне уже тридцать, я уже давно старая дева и положение мое становится критическим. Так? - перешла в наступление Патриция.
- Ну… - многозначительно замялась Аманда.
- Однако ввиду того, что мне именно тридцать, а не двадцать и не пятнадцать, попрошу вас не вмешиваться в мои личные дела и априори принять, что я сама в состоянии решать свои проблемы! И не стоит портить мне первый день рождественских каникул!
После своей гневной тирады Патриция закашлялась.
- Ну вот, еще и простыла в дороге, - совсем расстроилась Аманда. - Я заварю тебе чай по бабушкиному рецепту.
- Ма, я в порядке, - с тоской протянула Патриция. Очень сложно сохранять бодрость и душевное равновесие, когда к тебе относятся, как к школьнице.
- Не сомневаюсь. Но нужно полечиться. Ты же не хочешь праздновать Рождество с ангиной.
- И откуда у некоторых людей такая тяга к преувеличению? - Патриция театрально бросила реплику "в сторону". - Слово "гипербола" тебе что-нибудь говорит?
Аманда обиженно хмыкнула.
- Не сомневаюсь, что это твоя любимая фигура речи, - закончила Патриция. - Когда прилетит Алекс?
Роберт бросил взгляд на часы:
- Через два с половиной часа. Соскучилась по брату?
- Да. Мы же совсем мало общаемся.
К великому счастью Патриции, мама больше не заводила разговоров о ее личной жизни. По крайней мере, за столом. Но потом, когда Патриция поднялась в свою комнату и только-только вознамерилась разобрать чемоданы и втайне от всех предаться ностальгии, перебирая свои детские сувениры, раздался деликатный стук в дверь.
- Войдите!
Конечно, это была мама. Спасибо хоть постучала. Пятнадцать лет назад Патриция одержала настоящую победу в настоящей войне за право запирать дверь и впускать других в комнату только после стука.
- Пат, тебе помочь? Кстати, я принесла травяного чаю…
- Спасибо, он придется кстати.
Патриция смотрела на мать и не переставала удивляться: Аманда не менялась. Течение времени будто огибало ее. По крайней мере, за последние десять лет в лице ее не изменилось ничего: та же моложавая, подтянутая женщина, которая когда-то собирала дочку в школу. Патриция украдкой заглянула в зеркало - а насколько лицо выдает ее возраст?
Вроде бы все в порядке, лицо гладкое, дорогие кремы и косметологи отлично помогают справляться с мелкими морщинками, и только взгляд…
- Мам, как я выгляжу?
- Что? - Аманда явно растерялась от такого вопроса. - Хорошо ты выглядишь, я бы сказала даже… мм… роскошно.
- Нет, роскошно выглядят юные девицы из высшего общества, у которых нет других забот, кроме как ухаживать за собой. Ко мне это неприменимо, я слишком много работаю. По-моему, у меня что-то не то с глазами.
Патриция встала и подошла к зеркалу. При ближайшем рассмотрении впечатление абсолютной измотанности рассеялось.
- Патриция, знаешь, я недавно разговаривала с тетей Кэт. Я, конечно, пригласила ее на праздники. Сама понимаешь…
- Да, одинокая старость - не радость. То есть она еще не старая, но кроме нас… - Патриция вспомнила мамину старшую сестру, старую деву, которая жила в Джерси и всегда приезжала к ним на праздники.
- Да, никого нет. И я очень боюсь, что тебя постигнет та же участь, - заключила Аманда.
- Ах вот ты к чему! А я уж думала, что легко отделалась. Тебе не кажется, что я сама вправе решать, как распоряжаться своей жизнью?
- Но я же твоя мать! Я волнуюсь за тебя! Я так хочу внуков!
Патриция заметила, что у мамы уже глаза на мокром месте.
- Мам, я тоже хочу, чтобы у тебя были внуки. Но я не стану связываться с первым встречным. Мой муж должен быть богат, успешен и как минимум приятен внешне. Понимаешь?
- У тебя слишком высокие требования, Патриция. Это сужает круг поиска. А время идет.
- Мама, у меня ко всему высокие требования. И что, если не это, позволило мне добиться всего в жизни? Удачный брак - следующая ступень. И с ней тоже не нужно торопиться.
- Патриция, мне понятен ход твоих рассуждений. Но меня беспокоит, что у тебя вообще никого нет. Для взрослой здоровой женщины это… трудно.
- Мам, вот это уж слишком!
- Извини. Я не хотела тебя обидеть. Но у меня есть один знакомый психолог…
- Сходи к нему и спроси, как смириться с независимостью своего ребенка! - взорвалась Патриция. - Еще один такой разговор - и я умру. Или убью кого-нибудь. В состоянии аффекта. И меня посадят в психушку. А виновата будешь ты, слышишь?
Патриция пожалела, что уже слишком взрослая, чтобы выбегать из комнаты, хлопнув дверью. Это бы сейчас очень пригодилось для разрядки. Она готова была разреветься от обиды и бессильной злости: ведь не вложишь своего-то ума! Бог все-таки создал камень, который он не в состоянии поднять, и этот камень - воля человеческая! А уж если сталкиваются две воли… Черт, ведь иногда с другим человеком становится совершенно невозможно общаться!
- Пат, прости. Я не хотела тебя обидеть.
- Тебе это и не удалось. Я просто разозлилась.
- Не сердись на меня. Я же очень тебя люблю.
- Я тебе не верю. - Патриция чмокнула мать в щеку.
- Будет тебе. Пей чай. Я не стану больше к тебе приставать, раз это так болезненно.
- Мама… Я предупредила: еще один подобный разговор…
- Я все поняла. Хочешь отдохнуть с дороги?
- Было бы неплохо.
- Вот и хорошо. Не болей, я тебя очень прошу.
- Ага.
Патриция с облегчением выдохнула, когда мать закрыла дверь с другой стороны. Мамина навязчивая идея насчет спутника жизни пробуждала в ней нехорошее чувство - чувство, что у нее в жизни что-то не так. Патриция, разумеется, не позволяла этому чувству разрастаться, старательно его душила, но даже самые стойкие и уверенные в себе люди порой оказываются беспомощными перед своими родителями. А как может быть иначе, ведь, сколько бы тебе ни было лет, мама и папа - очень-очень важные люди…
Приняв душ, Патриция решила заняться тем, чем давно собиралась - перебрать старые безделушки и фотографии. За этим занятием ее сморило, и она заснула, свернувшись клубочком, прямо в банном халате.
Она проснулась от поднявшейся в доме суеты. Чтобы вспомнить, где она находится и с чем может быть связан шум на первом этаже, Патриции понадобилось некоторое время.
Алекс приехал! - улыбнулась она.
Первый порыв - кинуться вниз как есть - пришлось в себе подавить. Слышались чужие голоса. Это значит, что нужно полностью приводить себя в порядок.
Патриция быстро влезла в светлые джинсы и тонкую шерстяную блузку цвета морской волны. Взбила волосы. Известно, что сложнее всего создать на голове красивый беспорядок. Подкрасила ресницы, провела помадой по губам - готова!
Если хочешь, чтобы все верили в твою несокрушимую волю, нужно даже по родительскому дому ходить в красивых туфлях.
Патриция как раз заканчивала с выбором последних, когда в дверь постучали. Совсем не деликатно.
- Да! - Патриция сунула ноги в элегантные лодочки из бежевой замши.
Алекс ворвался в комнату, как торнадо.
- А мне сказали, что ты сегодня больная соня! Но я им не поверил!
Патрицию подхватили и закружили в объятиях.
- Алекс, пусти, сумасшедший!
- И правильно сделал! - договорил Алекс и звонко чмокнул сестру в щеку. - Чудесно выглядишь!
- Спасибо, стараюсь! Ты, кстати говоря, тоже весь сияешь! - Патриция вгляделась в лицо брата - красивое, чуть румяное с мороза, с лучистыми глазами.
- Да, есть основания. Как ты? - Он держал руки на ее плечах.
- Отлично. Работаю и зарабатываю. А как ты?
- Превосходно. Женюсь, - в тон ей ответил Алекс.
- Как?! - изумилась Патриция.
- По любви! - провозгласил Алекс.
- Не смеши меня, - привычно отозвалась она.
- А сестренка у меня все такая же циничная. Ну ничего, я привез ее с собой.
- Невесту?
- Кэтрин. Когда ты с ней познакомишься, ты меня поймешь!
- Полагаешь, я тоже в нее влюблюсь? - саркастически поинтересовалась Патриция.
Она улыбалась: искрящееся счастье брата мало-помалу передавалось и ей. Если не рассуждать о том, что любовь - это только выдумки, можно искренне порадоваться за человека.
- Полагаю, она тебе понравится, потому что Кэтрин - просто чудо!
- Я уже начинаю ревновать.
- Тебя, родная, мне никто не заменит! И твоих гнусных шуточек тоже!
- Я знала! Тебе нравится, когда я над тобой подтруниваю.
- Ну, если ты не умеешь выражать свою любовь по-другому…
Алексу пришлось убегать очень-очень быстро.
На лестнице он в кого-то врезался.
- Прости, любимая! Не ушиблась?
Патриция притормозила, чтобы предотвратить очередное столкновение. Она увидела миловидную хрупкую шатенку в очках и свитере цвета верблюжьей шерсти.