3
Я щелкаю замком и смотрю, как мамины туфли поворачивают налево и удаляются по тротуару. На какое-то время я отвлекаюсь, размышляя, носит ли сейчас хоть кто-то, кроме нее, темно-синие туфли, но тут я слышу, как Клео входит на кухню за моей спиной.
- Ты все слышала? - Я никак не могу прийти в себя.
Клео кивает.
- Что будешь делать?
- Ну, не знаю, - хнычу я. - Я же ее родная дочь, значит, это мой долг. Понимаешь, у нее только что умер отец и все такое.
- Иными словами, если ты не поедешь, будешь чувствовать себя виноватой, - подводит итог Клео.
- Но кроме этого, есть ли хоть какой-то смысл ехать? Будет как всегда, когда мы куда-то едем вместе, - стоит ей найти себе мужика, и она меня тут же бросает. От подруги это еще можно ожидать, но не от собственной же матери…
Согласно тенденциям современной моды, любимое хобби моей матери - мужчины. Ей их всегда мало. Если кому-то и удастся собрать мужской гарем - это точно будет она. Даже если мужчина знает, что моя мама встречается не только с ним, он приходит снова и снова, - вот таким магнетизмом она обладает. Даже если мы встречаем мужчин моего возраста, они завороженно пялят глаза на нее, а не на меня. И чем больше внимания она завоевывает, тем ярче сияет. А чем ярче сияет она, тем более тусклой и невыразительной выгляжу на ее фоне я. Помню, в Ницце мы с ней вместе пошли в ночной клуб - это был последний раз, когда мы отдыхали "всей семьей". Я глаз не могла отвести от одного парня, и когда он вдруг направился к нам, я не могла поверить своему счастью. А он пригласил на танец маму. Плохо быть довеском при красивой подружке, но когда тебя затмевает собственная мать!.. Как сейчас помню всю горечь разочарования - я смотрела, как они танцуют, и не могла сдержать слез. У нее уже был тогда парень, и получить вот так запросто еще одного, когда у меня никого нет, - это было просто нечестно. Особенно если учесть, что я знала, как мало значит для нее этот танец. Мне часто кажется, что ее вообще не очень интересуют мужчины, с которыми она флиртует, - она клеит их просто так, от нечего делать.
Клео садится рядом на диван.
- У нее не будет времени на мужиков, ей придется разбираться с магазином.
- Клео, Клео, это Земля, прием! Да мама на смертном одре переспит сначала с доктором, а потом и с исповедником.
- Aгa, и со всеми некровными родственниками, ты права, - соглашается Клео.
- На мужчин у нее всегда время есть, а в Италии - тем более! Да ухажеры будут роиться вокруг нее, будто она - ароматный цветок. Я была бы не против, но она почему-то считает себя обязанной выходить за них замуж.
Бабушка Кармела присутствовала только на первой ее свадьбе - мама тогда вышла за моего отца, Хью; бабушка сказала, что остальные не считаются. Я ходила на все, и каждый раз надеялась, что мама опомнится прежде, чем в очередной раз скажет "Согласна". Уверена, текст службы нужно изменить: "Пока смерть - или еще кто-нибудь - не разлучит нас". Был у нее один приличный тип. Похож на Дэвида Найвена - я его просто обожала. Он поселился с нами, когда мне было тринадцать, и почти шесть лет он был мне вместо отца. Разрыв случился без предупреждения, когда оказалось, что мама уже полтора года встречается с другим человеком. Я поверить не могла, что она ведет еще одну, совершенно отдельную жизнь, и ни словом мне об этом не обмолвилась. Когда она рассказала мне, что происходит, я почувствовала, что совсем ее не знаю. А когда мама объявила, что переезжает к этому другому человеку, я была поражена, что она даже не спросила моего мнения. Мое мнение, мое одобрение совсем ничего не значат? Разве не понятно, что это влияет и на мою жизнь тоже? Что я опять потеряла отца? Разве это не важно?
По всей видимости, нет.
Именно тогда я перестала позволять ей влиять на принятие решений, важных для меня. Мама старалась вытянуть из меня хоть что-то, но было поздно - я закрылась.
- Знаешь, что еще? - скорчила рожицу Клео.
- Что?
- Она, наверное, постарается свести тебя с каким-нибудь дальним потомком Тиберия.
- Ф-y-y-y! - Я закрываю лицо руками. Она права. Когда Амур понял, что бессилен изменить мою личную жизнь, и в отчаянии опустил лук и стрелы, мама вырвала их у него из рук. Она утверждает, что просто старается помочь, но, с моей точки зрения, это больше похоже на издевательство.
- А ты бы что сделала? - спрашиваю я Клео. Она проказливо улыбается.
- Представьте себе свежие, с пылу, с жару, ньокки, лазанью с моллюсками…
- Ты бы поехала только ради еды?
- Только ради этого люди и едут в Италию. А ходят в Сикстинскую капеллу и катаются на гондоле, только чтобы как-то скоротать время от обеда до ужина.
Я ухмыляюсь ей в ответ.
- Если и, правда, поедешь, привези мне свежего неочищенного оливкового масла. И бальзамического уксуса - "Фонд о ди Треббьяно". Его выдерживают в бочках восемь лет и…
- А что, если ты поедешь со мной? - говорю я с придыханием.
Боже мой - гениально! Тогда все будет совсем иначе!
- Я бы с удовольствием! Но мне на работе надо предупреждать начальство о таких вещах минимум за две недели.
- Разве они не могут разок сделать исключение? У тебя, можно сказать, родственник умер, - уговариваю я.
Клео отрицательно качает головой.
- Джули и Дерево на этой неделе в отпуск ушли. - Дерево, как я недавно выяснила, - это уменьшительное от "Деревенщина". - До следующего понедельника мы остаемся вдвоем с боссом.
Я ломаю голову в поисках какого-нибудь решения. Должен же быть выход! С тех пор, как мы встретились, мы больше ни разу за границу вместе не ездили. Разве что смотрели вдвоем "Там, где нас нет" . Когда-то я согласилась бы поехать куда угодно, но теперь готова придираться к каждой ерунде: "А потом никак не выспишься из-за разницы во времени!" или "Прививки - ни за что!". Клео начала брать с меня пример и бормотать под нос что-то вроде "Шведский стол только выглядит хорошо, а на вкус все это - так себе" или "Никогда не поеду туда, где женщины не бреют подмышки!". Иногда мне неловко за то, что я разбудила в ней ксенофоба, ведь раньше ей нравилась мысль открыть для себя новую страну, причудливые обычаи и туземные деликатесы, но она поселилась со мной как раз в то время, когда я решила, что мне больше незачем выходить из дома. Я поведала ей уйму ужасов про дальние страны, описала в подробностях все случаи, когда мне доводилось крупно облажаться за границей, а удивительные, восхитительные и обнадеживающие воспоминания оставила при себе. Мне ли винить ее теперь за то, что она не хочет покидать старую, наезженную колею. Здесь так привычно, уютно и безопасно.
- Клео, ну, Клео, ты точно не можешь поехать? - Я пытаюсь придумать что-нибудь, что заставит ее передумать.
- Да, совершенно точно, - со стоном отвечает она. - Обливаться потом от жары и отбиваться от приставал на улице встране, где даже туалета нормального не найдешь…
- Это про Францию.
- Ну, все равно - кто-то же должен остаться дома и записать все, что ты пропустишь по телевизору.
- Только не э-это! - в ужасе завываю я. Я не пропустила у Лесли Шарп ничего, начиная еще с "Боб и Роуз", а в "Западном крыле" у Роба Лоу как раз завязывается романтический сюжет…
- Как будто друзей бросаешь, правда? - сочувствует Клео.
Она хорошо меня понимает, потому что подсела на телевизор еще похлеще, чем я. В "Фотофинише" ее дразнят - говорят, ей не нужен ежедневник, все свои встречи, дни рождения друзей и визиты к доктору она записывает на полях телепрограммки.
Хотя это клевета - мы пользуемся журналом "Хит".
- Да и где вообще этот Капри? - задумывается Клео.
- Чуть ниже Неаполя. На пароме можно переехать.
- И как там?
Я на мгновение задумываюсь.
- Не знаю толком. Там, наверное, очень гламурно - там же кругом бутики, где все подряд от кутюр. Насколько я знаю. В пятидесятых жизнь там кипела, но бабушка Кармела толком ничего не рассказывала, только насылала проклятья на голову любовницы Винченцо.
- Распутницы Розы? - Клео помнит все, что я ей говорила. Кроме нее меня больше никто никогда не слушает.
- Aгa, - фыркаю я. - А про Капри она так почти ничего и не сказала.
- Давай посмотрим в Интернете! - предлагает Клео. - Так ты хотя бы сможешь вразумительно спорить.
Я неохотно шлепаю к компьютеру и наблюдаю, как Клео быстро где-то кликает и что-то просматривает. Я пытаюсь разбудить в себе хоть частицу былого энтузиазма к зарубежным поездкам, но меня только слегка трясет от волнения.
- Все понятно. Тебе нельзя ехать! - объявляет Клео.
- Почему? - ахаю я.
- Тут написано: "Вне пляжей и зон купания запрещается ходить с обнаженным торсом или в деревянных сандалиях, нарушающих тишину".
Я хихикаю.
- Еще что?
- Он крохотный - четыре мили в длину.
- Некуда будет от мамы прятаться, - беспокоюсь я.
- Ну, ты в любой момент сможешь добраться на пароме до Сорренто или Позитано - ой, как раз туда отправляются Мариса Томей и Роберт Доуни- младший в "Только ты", помнишь?
- Ух, ты! - Маленькой искоркой во мне загорается интерес, но я быстро его притаптываю. - Посмотри там отель "Луна", - прошу я.