- Ты можешь обходиться без него, как сейчас. - Он протянул руку, а она легонько шлепнула по ней.
- Спокойно, - предупредила она. - Мы разговариваем. Мы не слепые, а зрячие. Пальцами не читаем.
Кирилл засмеялся.
- Понял. Но я не об этой детали.
- А о какой?
- Я о цепочках на шее, о сережках с камнями или без них.
Ирина фыркнула.
- Зато галстук-бабочку ты меняла каждый день.
- Заме-етил, - протянула она. - Да, я меняла каждый день. У меня их семь, всех цветов радуги. Хочешь, удивлю?
- Удиви, - разрешил он.
- Я забрала их у отца. Ему привез их один австриец. На самом деле они мужские.
Кирилл кивнул.
- Я сразу понял - ты появилась здесь для меня.
- Гм-м… - неопределенно пробормотала она.
Вообще-то она появилась в этом городе по другой причине. Она уже рассказывала Кириллу, в первые дни знакомства. Ранней осенью, а сейчас зима. Забыл? Или ему так больше нравится думать?
- Так когда же? - Кирилл быстро повернулся к ней и обнял.
- Что - когда? - переспросила она.
- Когда мы с тобой украсим… когда поставим…
- …поставим елку и украсим ее? - перебила Ирина. - Хоть сейчас. - Она подскочила в кровати, он схватил ее за руку и потащил к себе.
- Не-ет, я не про елку. Но ее мы тоже украсим. Сама знаешь, о чем говорю. - Он обнял ее за плечи. - Я хочу знать, когда мы украсим наши паспорта штампом о законном браке.
- А тебе надоел незаконный? Если он тебе надоел, для чего нужен законный? Ничем не будет отличаться. В лучшую сторону - точно. - Ирина говорила быстро, словно много раз отвечала на подобный вопрос.
- Послушай, - он стиснул ей пальцы, - скажи мне, почему ты упираешься?
- Кирилл, зачем? Для чего - сейчас? - Она поморщилась.
- Разве нам плохо вместе? - Он привлек ее к себе.
- И я о том. Нам хорошо вместе. Это главное.
- Тогда почему - нет?
- Тогда почему - да?
Он поморщился, волоски на усах вздыбились.
- С тобой интересно разговаривать, - заметил он. - Ты на самом деле необычная женщина. Я всегда думал, что каждая из вас мечтает выйти замуж. Я готов сделать тебе такой подарок, а ты…
Ирина засмеялась.
- Если тебе не нравится мое предложение как подарок женщине, давай рассмотрим вопрос с другой стороны.
- Влез на трибуну? - насмешливо заметила она.
Но он не отозвался на шутку.
- Желание выйти замуж - нормальный природный инстинкт. Каждая из вас хочет удачно выйти замуж, - настаивал он.
Она вздохнула.
- Инстинкт, - повторила она. - Может быть. Но чем дальше человек отходит от первобытных предков… то есть от приматов, - уточнила она, - тем большее число инстинктов он утрачивает. - В ее голосе звучала насмешливая назидательность.
- Чем же, по-твоему, такой человек живет? - спросил он, поглаживая ее плечо.
- Разумом.
- Ага, а он, разум, тебе подсказывает: не стоит выходить за меня официально? - В голосе Кирилла звучала обида и еще что-то, чему Ирина не могла дать точного определения. Ей послышалась в его тоне легкая, едва уловимая угроза.
- Разум подсказывает, - объясняла она, - что замуж надо выходить, когда есть для этого… - она искала подходящее слово, - неотвратимые причины. Например, желание завести детей.
- У тебя такого желания нет, - ровным голосом заключил он.
- Пока нет. Можно подумать, ты этого хочешь, - усмехнулась она.
- Пока нет, - повторил он за ней.
- Тогда зачем? Я снова спрашиваю тебя - зачем?
- Чтобы ты никуда не… делась.
- Не смеши меня. - Ирина махнула рукой.
- Хорошо, не буду. - Он кивнул, глядя не на нее, а в окно, за которым серел короткий зимний день. Третий час дня, а уже сумерки. - Что ж, в таком случае, - он перевел взгляд на часы в углу комнаты: маятник, размером с большой медный половник, неспешно качался. - Если елка - то, чего ты хочешь, пойдем.
- Хочу.
- Одеваемся, - скомандовал он.
2
Семья Вахрушевых жила в центре города, на улице с переменчивой судьбой, как с иронией говорил Александр Иванович, отец Кирилла. Она побывала пешеходной - недолго. Потом в нее снова впустили поток автомобилей. Улица родилась со своим именем, затем, в угоду времени, название поменяли на революционное. А теперь она опять взяла "девичью фамилию" - Московская.
Но сам дом, построенный давно и на совесть, продолжал оставаться надежным и крепким в разные времена. Благодаря усилиям и житейской ловкости, в этом доме у Вахрушевых было две квартиры. Одна над другой. В нижней жили старшие, над ними - молодые. Состав молодых и старых менялся вместе со сменой поколений, но принцип расклада оставался прежний.
С некоторых пор верхняя квартира отошла Кириллу. Под ним жили родители и младший брат.
Кирилл очень скоро после знакомства пригласил Ирину домой, познакомить с семьей. Но она не торопилась. А что такого она увидит? Его отца, его мать? Ее представления о семье разбивались о собственный опыт - в семье Ирины каждый жил и живет сам по себе, хотя кто-то кого-то любит. Или любил. Или собирался полюбить сильнее…
Для самой Ирины все были любимыми. Бабушка, мать, отец… Но она не могла себе представить, чтобы они сблизились по-настоящему.
После долгих уговоров она все-таки согласилась прийти к Вахрушевым на воскресный обед. Познакомилась с ними и удивилась. Она почувствовала то, чего никогда не ощущала прежде.
Вахрушевы - это семья. В ней у каждого своя роль и свое место. Мать Кирилла преподавала математику в колледже. Отец - историк, профессор пединститута. Этот институт, как и улица, - тоже с "гибкой судьбой", шутил он. А потом добавлял:
- И мы должны быть такими.
Дело в том, что в новые времена институт стал гуманитарным университетом. Младший сын Вахрушевых, Павлик, - студент-юрист. Семья определила ему будущую роль - нотариус. Его главное дело - вернуться на общий путь Большой Семьи, которая издавна принадлежала к судейско-прокурорским кругам, как говорил отец Кирилла.
- Павлик буквоед. У него получится. Кирюшка всегда мыслил широко, ему тесно в узких рамках закона. - Сказал и сам рассмеялся. - Звучит двусмысленно. Но мы свои, понимаем, о чем речь. Это я выпал из гнезда Вахрушевых. Меня смутил свежий ветер, я поддался ему, распустил крылья. Улетел в историю… - Он снова усмехнулся. - Тоже звучит двусмысленно. Следом за мной устремился Кирилл. Мы хотели вырастить новую ветвь Вахрушевых-ученых. Расширить сознание рода, если угодно. Нас, конечно, нельзя назвать бесполезными для остальных Вахрушевых. Мой институт выучил всех, кого не могли бы выучить другие заведения. - Он подмигнул Ирине.
Все за столом понимающе рассмеялись.
- Но мы вернемся на свой главный путь через Павлика. А также через новые поколения Вахрушевых.
Она поймала на себе взгляд Александра Ивановича, но не отозвалась на него. Ирина понимала, что ее готовы наделить ролью в семье. Ирина не хотела торопиться.
Да, в этой семье даже собака-такса Фрюня и кот с собачьим именем Шарик занимали свое собственное место. Фрюне принадлежало кресло, обтянутое зеленым гобеленом, - мать Кирилла Татьяна Михайловна считала, что блестящая темно-рыжая шерсть украшает зелень обивки. Шарик, серый, как дым костра, подчеркивал сочность вишенно-бордового гобелена.
В семье Ирины каждый сам по себе уже давно. А когда умерла бабушка, семья стала похожа на перчатку - все пальцы отдельно. Вахрушевы походят на варежку? Пожалуй. Она усмехнулась. Что ж, вместе теплее, когда холодно. И потом… пальцы легко стиснуть в кулак, дать отпор, если надо…
Ирина освоилось в семье Вахрушевых довольно быстро. Ее место закрепилось в сознании всех остальных: она - выбор Кирилла. Не важно, скреплен он печатью или нет.
На этот раз, как в прошлом году и как в позапрошлом, к новогоднему ужину Кирилл и Ирина спустились с четвертого этажа на третий. Елка у родителей выше, пышнее, многоигрушечнее, чем у них. Ирина удивлялась, как бережно сохранялись в семье стеклянные шарики, бусинные самолетики, картонные петушки. Они висели когда-то на елке у Саши Вахрушева. А после они вместе с Таней, которая стала его женой, покупали игрушки на елку сыновьям Кирюше и Павлуше. Были игрушки из детства предыдущих Вахрушевых - две дамочки в кринолинах. Над этими сокровищами наверняка рыдали бы в голос хозяева антикварных лавочек, которые неустанно, перед каждыми выходными, возят из Вятки в Москву на вернисаж в Измайлово свои чемоданы.
Мандариновый аромат остался в старом году. После полуночи его вытеснил запах мускатного ореха, которым Татьяна Михайловна сдобрила зажаристую корочку молочного поросенка. Телевизор работал "на картинку", как говорил отец, без звука. За окном грохотали петарды, на горизонте, открывшемся благодаря только что начатой стройке напротив, взлетали россыпи огней. Вахрушевы, ожидая, когда после закусок и горячего появится внутри место для торта и чая, неспешно разговаривали. В рюмках пьяно блуждали пузырьки шампанского, но оно уже никого не привлекало.
Павлик, проведя за столом положенное время, ушел к друзьям. Татьяна Михайловна присматривала за пирогом с клубникой. Александр Иванович, Кирилл и Ирина обсуждали дела на перчаточной фабрике.
- А почему бы не выпускать и варежки тоже? - спросила Ирина, глядя на Александра Ивановича.
- Не время, - коротко ответил он, растопырил пальцы и постучал по столу всей пятерней.
- Пальцы веером, отец? - насмешливо заметил Кирилл.