Джессике надоело созерцать ночь за окном. Она села на кровати, подняла с ковра сигареты и, щелкнув зажигалкой, закурила. После чего посмотрела на меня, задавая безмолвный вопрос, заметила, что я киваю, и подкурила еще одну сигарету.
- Я хочу у тебя кое-что спросить, - сказала она.
Я кивнула в очередной раз, затягиваясь и снова принимая горизонтальное положение. Джессика подсела чуть ближе ко мне и обхватила колени руками.
- Ты не ревнуешь меня к Вивиану? - задала она вопрос.
Я рассмеялась.
- Нет, конечно. Почему я должна ревновать?
- Вы хорошие друзья… коллеги и все такое.
- Это дает мне право ревновать?
- Думаю, что нет. - Джессика сделала неопределенный жест рукой, посмотрела на меня и улыбнулась. - Это все кофе. Он заставляет меня городить всякую чушь! Я еще никогда в жизни не несла такой ерунды!
- Он всего лишь заставляет тебя говорить то, что ты думаешь, и делать то, что ты хочешь делать.
Джессика сделала пару мелких затяжек.
- Какой опасный кофе, - констатировала она. - Его нельзя пить часто! Хотя… почему, собственно, нельзя? Очень даже можно. Было бы здорово, если бы люди говорили то, что думают, и делали бы то, что хотят делать, правда?
- Да. Только некоторым, мне кажется, не поможет даже кофе.
Я поставила на покрывало пепельницу, и Джессика тут же воспользовалась ей, стряхнув с сигареты пепел.
- В последние годы мама много говорила о тебе, - снова заговорила она. - Рассказывала разные истории, вспоминала… странно, но о тебе она рассказывала в разы больше, чем о моем отце. О тебе я знаю почти все: какими духами ты пользовалась, какую одежду предпочитала носить, что ела и какой пила алкоголь. А о нем я ничего не знаю, веришь? Я даже не в курсе, кем он работал, и работал ли вообще… - Она посмотрела на меня. - А ты помнишь маму?
- Конечно. Я буду помнить ее всегда.
- Ты… и сейчас ее любишь?
Я помолчала. Джессика еще немного придвинулась ко мне, так, будто надеялась, что ее близость расположит меня к откровенности.
- Да, - ответила я. - Мне кажется, что я никогда не переставала ее любить. Это как… чистый образ, который остается у тебя в памяти, и он неизменен - не важно, что ты делаешь и какой жизнью ты живешь.
- Она тоже любила тебя, - сказала Джессика. - Она переживала по поводу того, что вы расстались… иногда говорила мне, что была бы рада что-то вернуть. Но потом поправляла себя: прошлое не вернешь.
- Она была мудрой женщиной, - кивнула я.
- Да, - согласилась Джессика и добавила после паузы: - Мне ее не хватает.
- Вряд ли я тебя утешу, если скажу, что мне очень не хватало ее с того момента, как мы с ней расстались, правда?
Джессика медленно кивнула и сделала очередную затяжку.
- Давай не будем об этом, - предложила она. - Я не хочу, чтобы ты грустила. Мама говорила, что ты часто грустила… а у тебя такая красивая улыбка.
Она протянула руку и погладила меня по щеке. Это было прикосновение женщины, только что узнавшей, что такое другая женщина - осторожное, но не испуганное, а ищущее и пытливое. Прикосновение исследователя к чему-то новому в желании узнать, что это такое, как широки его границы и что находится за этими границами. Я взяла ее руку и поцеловала пальцы.
- Ну так что, инцест? - спросила я.
Джессика сморщила нос и рассмеялась.
- Даже если и так - кому какое дело? Если двум людям хорошо вместе, зачем на их отношения вешать ярлыки?
- Ты права. Как ты оцениваешь свой новый опыт?
На ее лице появилось отсутствующее выражение, а потом его сменило выражение сосредоточенности - она размышляла.
- Это странно, - сказала она, после чего на ее лицо вернулась улыбка. - В этом есть что-то невинное… и одновременно что-то темное и порочное. Тут много красок, в том числе, и противоречащих друг другу… с мужчинами это совсем не так, с ними все понятно. А с женщиной это… одновременно так знакомо и так чуждо.
Звонок во входную дверь прервал наш разговор, и мы с Джессикой переглянулись.
- Кто это может быть в такой час? - удивленно спросила она.
- Не знаю. - Я поднялась и взяла со стула халат. - Я открою, отправлю позднего гостя подальше и вернусь к тебе. Укройся, а то ты замерзнешь.
Поздним гостем оказался Вивиан. На предложение войти он ответил отказом, стряхнул с плаща дождевые капли и, поискав что-то в кармане, извлек на свет… мой бумажник.
- Похоже, вы с Джессикой торопились, когда уходили, - заметил он. - Не припомню, чтобы ты где-нибудь забывала бумажник. Кстати, я видел твои водительские права - надеюсь, ты простишь мне эту вольность, я должен был узнать, кому принадлежит эта вещь. Оказывается, у тебя есть второе имя?
Я обреченно вздохнула.
- Да. И я ненавижу это имя. Именно поэтому всегда представляюсь Ванессой.
- В этом нет ничего постыдного. Я тоже не перевариваю имя "Пьер", и еще меньше мне нравятся имена "Рихард" и "Дитрих". Кто же тебя так ненавидел, что дал тебе имя "Зельда"?
Я взяла из его рук бумажник.
- Папа. У него всегда была тяга к идиотским именам.
- Я могу называть тебя "Зельда"? Ну, хотя бы иногда?
- Нет! - отрезала я. - Ты и так слишком много себе позволяешь для коллеги.
Вивиан примирительно поднял руки.
- Хорошо, хорошо. Так уж и быть, ты сможешь иногда называть меня "Рихард". Или тебе больше нравится имя "Пьер"?
- В последний раз мои личные вещи попадали тебе в руки. Ты уверен, что не хочешь войти? По-моему, тебе нужно выпить чего-нибудь горячего. Ты не промочил ноги?
- Внизу меня дожидается такси. Я хотел попросить прощения за то, что не смог сегодня подойти к вам с Джессикой. Очень много дел. Как видишь, закончил только сейчас.
- Адам и Колетт не обделяли нас вниманием. - Я открыла дверь чуть шире. - Но ты можешь искупить свою вину сейчас, мы не будем против.
Мы с Вивианом переглянулись и улыбнулись друг другу. Мы могли обменяться миллиардом пошлых шуток, в том числе, и в адрес друг друга, но знали, когда лучше будет сказать "нет".
- Благодарю, - заговорил Вивиан, - но мне нужно рано вставать. Деловые вопросы требуют срочного решения. В мое отсутствие Адам будто нарочно корчит из себя социофоба и откладывает переговоры. Но мы ведь увидимся в понедельник, да?
- Конечно, - кивнула я и добавила, опередив его на долю секунды: - Да-да-да. С меня подробный рассказ.
- Подробный рассказ? - Он поднял бровь - никто, кроме меня, не принял бы это за хорошую актерскую игру. - Чем это вы тут занимаетесь?
- Проходи - узнаешь.
Вивиан покачал головой.
- Я был бы рад, но мне нужно выспаться. У меня только одна просьба - хотя бы намекни, а то я буду плохо спать и перебирать в уме тысячу разных вариантов того, чем вы занимались.
- Я уверена, что твоя фантазия не так бедна, и, выдумав тысячу, ты перейдешь на миллионы.
- Ты жестокая женщина, Ванесса. - Вивиан попытался придать своему лицу скорбное выражение и добился своей цели - я не сдержала улыбки. - И я найду способ тебе отомстить.
- В этой области твоя фантазия работает не так хорошо, но я уверена, что ты с достоинством выйдешь из этого положения. - Он кивнул на прощание, и я ответила ему тем же. - Спокойной ночи.
Вивиан
- Очень надеюсь, что у меня не останется синяков. - Анна посмотрела на меня и, заметив, что я хочу ответить, добавила: - Для твоего же блага - лучше, чтобы синяков у меня не осталось.
- Ну, дорогая. Я ведь говорил тебе, что если ты не узнаешь, что такое боль, ты не сможешь по достоинству оценить удовольствие.
Анна выдохнула с досадой - как по мне, она слегка переиграла, но я решил сделать вид, что не заметил этого - и, порывшись в складках скомканного покрывала, взяла с кровати темно-зеленый шелковый шарф.
- До сих пор не верю, что я на это согласилась, - продолжила она.
- Ты рассуждаешь так, будто совершила какой-то страшный грех. Кстати, если уж мы говорим о грехах: покажи-ка мне место в Библии, где написано, что нельзя привязывать женщин к кровати, особенно если они не против?
Анна снова оглядела свои запястья в поисках несуществующих следов от шарфа. Смотрела она так внимательно, что, казалось, хотела воззвать к какой-то высшей силе и сделать так, чтобы синяки все же появились.
- Если ты хочешь знать мое мнение, то вот такие следы на запястьях даже украшают женщину, - заговорил я. - Мне кажется, в этом есть что-то…
- Садистское, - закончила Анна. Она взяла у меня сигарету и глубоко затянулась. - Мы встречаемся уже больше недели, а я ни разу не была у тебя в гостях!
Слово "встречаемся" повергало меня в состояние вселенской печали каждый раз, когда я слышал его от женщины, но с учетом указанного промежутка времени звучало оптимистично. Я обнял успевшую прилечь рядом Анну за плечи, стараясь вложить в этот жест всю заботу и понимание, на которые был способен.
- Сегодня мы пойдем ко мне в гости, - пообещал я. - Вот только не знаю, когда я освобожусь.
- Ты работал целую неделю, даже дома не видел! - возмутилась Анна. Под словом "дом" в данном случае подразумевалось то, что у меня не было времени и возможности пригласить ее к себе. - Такое ощущение, будто ты тут один! А где же Адам?
- У Адама свои обязанности, дорогая. Это только со стороны кажется, что мы ходим по клубу и улыбаемся гостям. На самом деле у каждого своя работа.
Анна рассеянно погладила меня по волосам и, заметив, что я улыбаюсь, ответила мне улыбкой. Я мог поспорить на что угодно, что ей до сих пор сложно было сфокусировать взгляд - да и внимание в общем - на конкретном предмете.